Глава 14
Должно быть, все дело в ниточке. Она очень тонкая — настолько, что ее невозможно увидеть невооруженным глазом, а с другой стороны, очень прочная и длинная — настолько, что ее можно протянуть через океан. Один конец этот нити обвязан вокруг самой нежной, самой уязвимой части моего мужского достоинства, а другой Джил держит в кулаке. Всякий раз, когда возникает необходимость, она дергает за эту нить и заставляет меня делать то, что она хочет.
Дело в том, что с тех пор, как мы перебрались в Умбрию, с каждым днем я ел и пил все больше и больше, и Джил, видимо, решила хоть как-нибудь умерить мои аппетиты. Еда была такой чудесной, вино — изумительным, а граппа — бодрящей, что чувство умеренности (а надо сказать, что слово «умеренность» вообще не из моего лексикона) полностью растворилось в тумане потаканий собственным слабостям. Долгие обеды, во время которых мы обязательно выпивали по несколько бутылок вина, плавно перетекали в ужины, завершавшиеся будто бы бездонным кувшином граппы. Самое потрясающее в граппе то, что сперва она кажется ужасной. Поначалу вам может почудиться, что вы пьете дешевую жидкость для заправки зажигалок. Однако с каждым глотком вкус становится все приятнее и приятнее, и после четвертого-пятого стакана вы понимаете, что ничего чудеснее в жизни не пробовали.
Вместе с утром к вам нередко приходит и чувство раскаяния. Вы корите себя за невоздержанность и обещаете больше не повторять подобных ошибок, но приятные воспоминания перевешивают боль и плохое самочувствие, и после второй чашки кофе вы уже приходите в себя и готовы к новым подвигам на гастрономическом поприще. К обеду я ощущал себя готовым к дальнейшим свершениям. Жизнь входила в обычную колею. Итак, куда же направиться? В «Fontanelle», где тебе приносят мясо прямо на сковородке? А может, в «Il Pescatore»? Там подают чудесное антипасто из даров моря — свежайших моллюсков, устриц, мидий: некоторые в сыром виде, а некоторые в изумительном супе, приправленном травами. В «Fontanelle», естественно, будет красное вино — что еще подать к мясу? — а к дарам моря в «Il Pescatore», пожалуй, имеет смысл взять «Орвието Классико». А может, стоит сесть в машину и доехать до «Pettino», чтобы полакомиться пастой с соусом из мяса дикого кабана?
А потом меня легонько дернуло. Ну, честно говоря, совсем не легонько. Все началось после завтрака с, казалось бы, невинного вопроса.
— Тебе сегодня в первой половине дня машина нужна? — поинтересовалась Джил.
— Нет. А что? Ты куда-то собралась?
— В спортзал.
— Куда?
— В спортзал. Хочешь со мной?
Меня словно ухватили за шкирку ледяной лапой. Я с трудом вспомнил, что уже где-то слышал это слово. Оно было неприятным, зловещим.
— Спортзал? — Я попытался нащупать ушедшую из-под ног почву. — Спортзал?
— Тебе пойдет на пользу. Кровь быстрее будет течь по жилам.
Я нисколько не сомневаюсь, что идею со спортзалом ей вбила в голову Каролина. Каролина, которая сейчас как раз отлучилась, — чтобы не потерять форму, она каждое утро колесила по холмам на велосипеде. Своим поведением она устыдила Джил, и вот теперь Джил собиралась переложить это чувство вины на меня.
Я даже не подозревал, что в Италии есть спортзалы. Сама идея занятий спортом плохо вписывается в национальный характер итальянцев, что послужило одной из причин, в силу которых я перебрался именно сюда. Однако Мартин и Карен рассказали Джил о том, что по дороге на Треви имеется спортзал со всем необходимым — беговыми дорожками, гантелями, тренажерами и прочими средневековыми орудиями пыток. «Спортзал» по-итальянски будет palestra. Удивительно, что такое слово вообще существует у них в языке. Слово «похмелье», видите ли, отсутствует, а вот «спортзал» — есть.
Джил переоделась в спортивный костюм, натянула кроссовки и поцеловала меня на прощание.
— Я приеду где-то через час, — с этими словами она меня оставила.
Вот так всегда получается. Маленькие иголочки, легонькие уколы чувства вины, медленно подтачивающие мою решимость. Впрочем, я уже не раз принимал участие в подобных битвах и не собирался сдаваться без боя. Это очередная коварная затея, чтобы жизнь мне медом не казалась, — типа ее предложения есть макароны только раз в день. Раз в день! Вы представляете?
Я проводил взглядом ее машину, которая, проехав по грунтовке, свернула на Фламинию, после чего спешно отправился на кухню, где сварил себе еще кофе. Ха! Ну как, съела? Заряжусь кофеином. Для того чтобы кровь быстрее текла по жилам, совершенно не обязательно заниматься спортом. Есть и другие способы.
Она вернулась вся такая раскрасневшаяся, довольная, спортивная — ага, специально чтобы я почувствовал, какой я толстый и вообще во всем уступаю ей. Ничего, этим меня не купишь. Я сказал: я очень рад, что она хорошо провела время. Она улыбнулась.
Я улыбнулся.
До кровопролития пока еще не дошло.
На протяжении нескольких следующих дней Джил пыталась пробудить во мне стыд — в надежде, что я последую ее примеру и отправлюсь в спортзал.
Когда она поняла, что у нее ничего не получается, она применила тактику кнута и пряника. С одной стороны, она заявила, что спорт поможет улучшить нашу сексуальную жизнь, а с другой, указала на то, что, если я не буду заниматься спортом, мне грозит обширный инфаркт. Осознав, что могу проиграть войну, я решил перейти в наступление.
— Солнышко, проблема в тебе, а не во мне, — произнес я. — Ты ходишь в спортзал из чувства вины. Наша жизнь в Италии кажется тебе слишком беззаботной, и ты решила добавить в нее ложку дегтя.
— Чего?
— Все дело в том, что вы, лютеране с протестантами, вбиваете в головы людям по всему миру полную ахинею. Мы все должны посвятить себя боли и страданиям, а если, не дай бог, у нас в жизни появятся какие-нибудь мелкие радости и удовольствия, так от них надо тут же убежать, забиться в укромное место и усердно молиться — чтобы не попасть в лапы дьявола-искусителя.
— Ты что, хочешь сказать, что мне не нравятся радости и удовольствия?
Я пожал плечами.
— Я что, не говорила тебе, как хорошо себя чувствую после спортзала? Неужели ты думаешь, что все радости жизни ограничиваются одним только обжорством?
Я предпочел надуться и ничего не отвечать. Молчание порой бывает самым веским доводом, особенно когда тебе нечего сказать.
А потом она нанесла подлый удар, удар ниже пояса. Она попросила отставить шутки в сторону. До этого момента я наслаждался словесной дуэлью, но теперь она собиралась поговорить со мной серьезно.
— Зайчик, ты станешь лучше себя чувствовать. И дольше проживешь. — В уголках ее синих глаз предательски блеснули слезы.
— Ну пожалуйста, не надо, — заныл я.
— Ты только попробуй. Ради меня.
Господи Иисусе.
На следующий день я, как приговоренный, нацепил форму, в которой ходил на тренировки в Калифорнии: штаны цвета хаки, футболку на двух пуговицах и старый кашемировый свитер с закатанными рукавами. Да, когда мы жили в Калифорнии, я ходил в спортзал. Но это совсем другое дело. Там это закон.
В Калифорнии все ходят загорелыми и подтянутыми, а если ты не вписываешься в общую картину, у тебя будут проблемы с властями. Если вы в Калифорнии разжиреете или станете одутловатым, у вас отберут водительские права.
