воском в его руках, стоило только ему прикоснуться к ней. И он, конечно, догадывался об этом. Как же глупо было признаться ему, что она не сожалеет о поцелуе!
Она наблюдала, как он берет бокал и наливает в него немного янтарной жидкости. Закрутив крышку, он в два глотка выпил содержимое и слегка поморщился.
– Итак, на чем мы остановились? – спросил он. Но, прежде чем она успела ответить, сказал: – Ты собиралась на примере Фло и Тома Марчетти объяснить мне, почему не проинформировала меня о том, что беременна.
Она покачала головой, поражаясь мгновенной перемене, произошедшей в нем. Только что он был ласковым и нежным, а сейчас опять нападал на нее. Он явно не собирался оставить ее поступок безнаказанным. Она искренне сочувствовала его переживаниям, старалась смягчить их, а он обвинял ее в том, что она сразу же не сообщила ему новость о ребенке. Как он мог быть таким саркастичным и колким! По крайней мере, мог хотя бы ее выслушать.
– Мне не очень нравится твоя позиция. Ты уже израсходовал квоту сочувствия, которая была у меня по отношению к тебе. Синдром несчастной жертвы заведет тебя слишком далеко.
– Жертвы? – переспросил он обманчиво-спокойным голосом, совершенно не вязавшимся с выражением глаз. – Будь ты на моем месте, ты бы уже метала громы и молнии.
– Посмотри на себя. – Что?
– Ты уже не раз говорил мне, что я не представляю, что ты сейчас испытываешь, и что никто этого не понимает. А что ты сказал до этого? Ах, да: чтобы я делала, как ты говоришь, а не как я делаю.
– О чем ты?
– Ты не имеешь ни малейшего понятия о том, что я чувствую и что мне приходится испытывать. Ты ведь не знаешь, что такое беременность. И поэтому не смей разговаривать со мной таким тоном. – Она смотрела на него, ощущая тяжесть в груди. – И если ты припомнишь, то перед тем, как позвонил твой брат, я сказала, что собираюсь кое о чем с тобой поговорить. Именно этой новостью я и собиралась с тобой поделиться.
– А как насчет других возможностей, которые ты могла использовать? – буркнул Люк. – Ты ведь не сегодня узнала, что беременна.
– Я начала подозревать это в тот день, когда сообщила тебе, что Том Марчетти не твой родной отец. Мне так и надо было сказать тебе: «Послушай, твой отец вовсе не твой отец. А твой настоящий отец на днях умер. Да, кстати, у меня будет ребенок от тебя», так да?
– Не слишком удачное оправдание, Мэдди.
Иногда упрямство бывает положительным качеством характера. Но сейчас его упертость вызывала в ней желание вбить ему в голову чуточку здравого смысла. Она оглядела его большую, мускулистую фигуру и едва не рассмеялась при мысли о том, как она, ростом в два раза меньше его, пытается вбить здравый смысл в его голову.
– Я поступила так, как, думала, будет лучше. Так же поступили и твои родители. Ты был ошарашен свалившимся на тебя известием, и мне не хотелось нагружать тебя еще больше. Я решила дать тебе время справиться с одной новостью, прежде чем обрушивать на тебя другую.
Он покачал головой.
– Я должен был знать. Когда мы с тобой в первый раз были вместе, ты утаила от меня, что у тебя никогда прежде не было мужчины.
– Какое это имеет отношение ко всему остальному?
– Мне следовало знать, что ты имеешь обыкновение скрывать важную информацию.
– Можно скрывать информацию с намерением сохранить ее в тайне, а можно просто ждать подходящего случая, чтобы поделиться ею.
– Слова, слова, слова… Именно этого я и ожидал от тебя, Адвокатиха.
Она заложила за ухо упавшую на лицо прядь волос.
– Оставляя в стороне тот факт, что я считаю тебя упрямым, бесчувственным, тупым и неуступчивым ослом, есть еще одна причина, удерживавшая меня от быстрых признаний.
– Какая именно?
– Ты совершенно недвусмысленно заявил, что не хочешь иметь детей.
Застыв, он смотрел на нее, слегка качая головой.
– Я никогда этого не говорил.
– Это не тот случай, когда я могла неправильно тебя понять или придумать, учитывая, что я только что обнаружила, что беременна.
– И когда же, по-твоему, я это сказал? – спросил он, приближаясь к ней.
– В тот день, когда вы с Фло были у меня в офисе, когда я передала тебе письмо твоего отца. Перед тем как пришла твоя мать, ты осуждал ее, как сейчас осуждаешь меня. Я сказала, что ты, может быть, сумел бы ее понять, будь у тебя собственные дети. Ты ответил, причем довольно резко, что никогда не хотел иметь детей. Конечно, как нетрудно догадаться, у меня осталось от этого заявления более чем приятное впечатление.
Он глубоко вздохнул.
– А как бы ты чувствовала себя на моем месте? Как бы ты чувствовала себя, если бы люди, которых ты любила и которым ты доверяла, скрывали что-то от тебя? Очень важные вещи – например, кто твой отец?
– Если бы я тоже их любила и доверяла им, я бы не осудила их. Поверила бы в то, что они хотели мне добра.
– Ты не знаешь…
– Ты прав, – сказала она, – я не знаю. Но так легко предполагать за них сейчас. Я по собственному опыту знаю, что ошибки, совершенные из любви, все-таки гораздо лучше, чем безразличие.
– Послушай, Мэдди…
– Нет, Люк, это ты послушай. Я не могу оказаться на твоем месте, но могу иметь мнение об этом на основании собственного опыта. Разве Фло и Том отправляли тебя учиться в интернат, в то время как твои братья и сестра оставались дома и учились в частных школах?
– Конечно, нет.
– Они уезжали за границу именно тогда, когда ты с отличием заканчивал школу, колледж и юридический институт?
– Я не учился в юридическом институте, – сухо сказал он.
– Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду, – раздраженно ответила она. – Они приходили на различные мероприятия в те школы, в которых ты учился?
– Да. – Он смотрел на нее. – Успокойся, Мэдди. Тебе нельзя волноваться – это вредно для ребенка.
– Не опекай меня! Просто ответь на вопрос.
– Ты хочешь, чтобы я назвал свое имя и поклялся на Библии?
Она проговорила, слегка улыбаясь:
– Свидетель, пожалуйста, отвечайте на вопрос.
– Как говорила моя мать, они приходили на все школьные мероприятия. Они хотели, чтобы я был лучшим, и обязательно приходили, когда меня награждали.
– Ты – счастливчик. Моя семья ничего от меня не требовала. – Мэдисон глубоко вздохнула. Она вдруг почувствовала, что ноги ее не держат. Опершись о стойку, она провела рукой по лицу. – Поскольку все, что я говорю, тебя не убеждает, то и это, видимо, не убедит тоже, но тем не менее, Люк, я никогда не лгала тебе.
– Не словами. Она вздохнула.
– Я собиралась сказать тебе о ребенке. Это должно было произойти раньше, и я сожалею, что ты узнал об этом не от меня. Но я ждала, пока пройдет время, чтобы ты свыкся с новостью о своем отце. Я полагала, что еще одна подобная бомба подтолкнет тебя к краю.
– Ты беспокоилась обо мне? Боялась, что я стану нервничать и не буду внимательным за рулем? – Он говорил совершенно серьезно.
– Наверное, это было глупо с моей стороны, – сказала она, не отвечая прямо на его вопрос, но и не отрицая, поскольку это было правдой.
