– Конечно. Ни один мой ребенок не вырастет с отметкой в документе «отец неизвестен».
Она глубоко вздохнула.
– Что ты скажешь людям? Как насчет Стеллы?
– Стелла? – Он нахмурился. У него был озадаченный вид. – Почему ты спрашиваешь о Стелле?
– Я тебя видела. Я видела, как ты ее целовал.
Он нахмурился еще сильнее и холодно посмотрел на нее.
– Ты видела, как Стелла целовала меня.
Она скрестила руки на груди.
– И я видела, что у тебя был интимный разговор с ней в кафе.
Он пожал плечами.
– Стелле было кое-что нужно. Стелле было кое-что нужно.
Конечно! Стелле был нужен Анджело Аполлонидес.
– Ты хочешь сказать, что между вами ничего нет?
– Именно это я тебе и говорю.
– Что ты с ней не спал, после того как я уехала?
– Мне незачем отвечать на этот вопрос. Тем более что ты спала со мной только потому, что я всего лишь страстный самец. – Он снова рассвирепел.
Джемму охватили сомнения. Что хотел от нее Анджело? Неужели он имел в виду, что у него не было другой женщины, после того как она уехала? И могла ли она этому верить, учитывая его репутацию?
Он отодвинулся от нее.
– И тебе незачем беспокоиться из-за других женщин, потому что мы с тобой… поженимся.
Джемма застыла.
– Я должна выйти за тебя замуж?
Он настороженно посмотрел на нее.
– Я бы никогда не позволил, чтобы на моем ребенке было пятно незаконнорожденного.
Значит, Анджело женится на ней только ради ребенка!
– Но многие пары производят на свет детей, не вступая в брак.
– Ко мне это не относится. Когда я рос, мир был более критичен. Мне доводилось слышать оскорбительные намеки. Даже если мир изменился, я не хочу этого для моего ребенка.
Если Джемма и питала романтические надежды относительно его предложения, они тут же исчезли. Он не любит ее, он только хочет, чтобы родители его ребенка состояли в браке.
На следующий день Джемма все еще пыталась понять, как ей реагировать на произошедшее. Вечером они направились в «Аполлодром», на представление, назначенное на Сочельник.
Анджело настоял на том, чтобы Джемма поселилась в его пентхаусе, в свободной спальне. В ее багаже не оказалось ничего подходящего для вечера. И она была благодарна Анджело, когда ей доставили коробку, украшенную изысканным фирменным знаком одного из первоклассных бутиков.
Открыв коробку, Джемма увидела ткань, которая сверкала, как хрусталь. Платье оказалось мягким, облегающим и сидело на ней так, как будто было сшито для нее. Кроме того, Джемма надела серебристые туфли на каблуках и взяла очень маленькую серебристую сумочку.
Теперь, когда они с Анджело оказались за кулисами, Джемма не чувствовала себя неловкой беременной женщиной, пока не взглянула в разгневанные черные, как уголь, глаза и не заметила их недоброжелательный взгляд.
– Анджело, – прохрипела Стелла, – у меня мучительно болит горло.
Марк подбежал к ним. Он побледнел от смятения.
– Боже мой, Стелла, ты должна была сказать нам раньше. Билеты на представление распроданы, его готовы начать.
– Я не хотела причинять вам беспокойство. – Стелла опустила ресницы. – Думала, что это пройдет.
Джемма внимательно посмотрела на Стеллу. Та выглядела великолепно. Ее черное облегающее платье подчеркивало формы, а косметика скрывала бледность, из-за которой можно было бы заметить, что она нездорова. Но если у нее болит горло, она не сможет петь…
– Анджело, может быть, если я немного посижу, мне станет легче. – Стелла собиралась взять Анджело за руку, но он уже отворачивался.
– Марк, где программа?
Анджело вытащил ручку.
– Мы отменим сольный номер Стеллы, заменим его номером Люси Лави… я уверен, что у нее найдется веселый рассказ.
– Но… – От ужаса Стелла широко раскрыла глаза.
– А Алета… – Марк назвал одну из других певиц, – может спеть «Oh
