не знаю. Я-то пел — но пел подпевая. Я-то могу и забыть текст-то…' Перед концертом мы с Вадькой тексты вспоминали, он как-то давно ездил в составе липового «Сектора», давал левые концерты по Воронежской области, поэтому тексты знал, потому что там их пел. И быстро их мне написал. Ну, говорит. Я подпеваю, а ты в качестве солиста. Ну, клавиши вперед, т. е. программу я-то знаю — все хоевские шутки-прибаутки, анекдоты. Ну и начали программу — такого интеллигентного панка давить. Ну, народ, естественно, врубился на хрен, а мы прогнали, что Юру задержали советские таможенники-гады. И все орут: 'Гады- таможенники!' Но, — говорим. — Юра обязательно будет ко второму отделению. Ну а ко второму отделению уже все забыли… Там новые клавиши были, и у них что-то с дисководом сломалось. В общем, перенервничал я кошмар. Ну и что получилось? Так как солиста не было, естественно нам гонорар не полностью заплатили. А заплатили в два раза меньше, чем надо было. Приехали на один концерт. Представляешь — народ срывается из Воронежа в Москву, там ночует, потом из Москвы едет в Ригу, ночует и все это — пропадает даром? За свой счет покатались. Вот. поэтому мы решили отработать, а гонорар разделить. Разделили, но нам и меньше дали. поскольку Юры Хоя с нами не было. Приезжаем обратно в Москву, а Хой и говорит: 'А где деньги мои?' а я говорю: За что тебе деньги — за то, что ты два дня пропил и опоздал на все самолеты и поезда?' Ну, там и началось — а-а-а, вы воспользовались моим именем и т. д. и т. п. Вот, потом, конечно, все нормально было, но больше я с 'Сектором Газа' не работал. А на мое место пришел Аникеев. Дела передал все — ну пару раз я там его заменял. Иногда, когда загранпоездки были — у него паспорта не было — меня брали, ну раза три или четыре.
Ну, Юра сюда заходил часто. Потому что ремиксы все здесь Крот делал, а Юра в студии нашей писал. Ну, и просто так заходил.
На сцену больше не тянет. Ну, все это пройденный этап. Все это интересно до поры до времени. Вот сейчас я на те пять лет смотрю двойственно… С одной стороны, исходя из своего — жалко тех лет. много было увидено и много было пережито и хорошего и плохого. А с другой стороны. Все это попало в период перестройки и, конечно, многое было упущено. То, что можно было в другом деле сделать больше. Но и я бы не увидел всей этой суеты концертной, всей этой эстрадной подноготной, не узнал многих людей, не пообщался с интересными людьми…
ТАТЬЯНА ФАТЕЕВА
Вообще-то, я раньше пела у Куща — Игорька Кущева. А до этого я окончила музыкальное училище в Воронеже. Однажды к Кущу на нашу репетицию пришёл Хой и говорит: 'У тебя девчонка в группе — может сможет спеть со мной «Лавочку»? А то я уже многих «подруг» спрашивал — одна поет не так, другая от текста краснеет'. А в «Лавочке» поцелуями всё начинается, а заканчивается — непосредственно интимом. Кущ на меня кивает — у неё спроси. Тут мы с Юрком и договорились. Репетировать он ни за что не хотел — сразу в «полтинник» в студию и к микрофону. Когда я текст увидела — отступать было некуда, и от обещаний своих я не отказалась бы, так что спела и не моргнула.
А потом он меня на концерты вытаскивал. Не помню точно куда, по перифериям где-то. В общем, так я и оказалась в составе «Сектора». Было конечно, очень весело. За женщину меня там не признавали: ходила у них поговорка — 'Это — «тёлки», а это — Танька. А мне как раз того и надо. Девчонок после концертов я им сама выбирала, они вечно спрашивали — одобряю я их выбор или нет. Как девчонок в гостиницы протаскивали! Это было шоу! То ребята гримёрами назначат, то костюмерами, а иногда внаглую мной представляли — это. мол, и есть наша Таня Фатеева. Самым большим плейбоем был Якушев — ударник во всех отношениях. После концерта пристанет — какую, мне, Тань, сегодня иметь — вон ту, или эту? Я говорю: 'Любую, или обеих сразу'. А он — ну, подойди к ней, Тань, спроси, пойдет со мной или как? Я сказала один раз, чтоб сам шёл, надоело уже. Он подходит к девчонке, пристально в глаза смотрит и говорит: 'Давай я тебя сделаю?!' Мы от смеха чуть не попадали. Потом, осмелев совсем, в гостинице сумку со всей силы об кровать швырнёт и с чувством скажет: 'Здесь я буду жить и размножаться!!'
А ко мне после концертов — парни с цветами и комплементами и мужики солидные — замуж звать. Всё это приятно вспоминать. Юрка с концерта придёт, у него джинсы и жилетка потные насквозь. Он, усталый, снимет всё и бросит, поест, выпьет и с ног валился. Уставал он ужасно. А наутро весь его «костюм» колом стоит, вот-вот треснет. Как он его на себя надевал, все отворачивались — на такую муку смотреть было страшно. Ещё по-4 мню, как они мне квартиру съёмную залили. Всей толпой пришли в гости, выпили, посидели. День или два, не помню уже. Ушаков ванну набрал и в ней уснул. Вдруг звонки в дверь. Смотрю в глазок — муниципалы в форме. А в коридор из ванны вода хлещет. Там Ушаков спит, а дверь изнутри закрыл. Соседей внизу залили страшно. Еле-еле дверь приоткрыла, говорю, милиция дорогая, зачем меня среди ночи разбудила? Они говорят, извините, мол, обознатушки, ошибочка вышла, отдыхайте, девушка! Повезло, не то слово! Ушла из «Сектора» по болезни. У меня красные пятна на лице появились, я чуть с ума не сошла! Врачи в один голос сказали — это аллергия, а на что — неизвестно. Косметикой замазывать — не получалось, а перед ребятами неудобно — они привыкли, что я выгляжу всегда хорошо. а тут такое! Я сказала Савину, потом Юрке, что мне надо здоровьем заниматься. Юрок среагировал спокойно: 'Вылечишься — приходи обратно'. И только через несколько лет, съездив в Австрию, я нашла действительно хорошего врача. Но с «Сектором» периодически виделась, на «Горбушке» три концерта с ними отработали. На запись «сказки» Юрок меня искал, а я как раз квартиру сменила, потом позвонила, а он говорит: 'Где тебя носит, мне пришлось другую девушку на запись звать!' Я считаю, не нашёл тогда, не встретились, значит, не судьба. А последний раз мы с Юрой встретились после долгого перерыва. Я в бизнес ушла. Время летело незаметно. А тут иду, смотрю — афиши 'Сектора Г за' висят. Сердце защемило, поняла, что не могу больше, скучаю ужасно. С лицом уже всё в порядке, слава Богу. Пришла на концерт, все обрадовались, а Юрок виду не подал: 'О, Тань, привет, ты как. где была?' Как будто вчера только виделись, а не сто лет назад. Он в гости приехал, два дня и две ночи сидели, как придурки, и разговаривали обо всём. Водку пили. Ему, как я поняла, в то время уже было плохо и морально и физически. Выбор между женой и любовницей был ему не силам — Юра очень добрый, и «бросить» никого не мог на произвол судьбы, за всех чувствовал ответственность: 'Как я их брошу, они без меня пропадут!' Советов я ему никогда не давала. А когда узнал, что я из-за лица ушла из группы, то наехал: 'Tы дура, что ли?! Из-за такой ерунды! Ничего бы я не подумал, ты же мне как сестра!' Потом мы встречались, созванивались, я очень жалела, что все эти годы не звонила, может, я могла бы чем-нибудь помочь ему, кто знает…
Мы обсуждали, вернее, только начали обсуждать мой сольный альбом. Юрок сказал, когда из Германии приеду, может, уже что-то обдумаю и займёмся. Вернулся, даже отдохнуть не успел, в Воронеж клип снимать поехал. А потом из Воронежа сообщение пришло… Я не поверила, думала, что это шутка или ошибка. Но, увы, нет. И вечером поехали на автобусе с ребятами из 'Газовой Атаки' в родной Воронеж. А в Воронеже Кущев подошёл, обо всём поговорили, кроме музыки, слезы подступали. Через сорок дней уже Кущ сказал, что написал кое-что. Наиграл, мне понравилось, повезли его на «Гала» и нас там приняли с альбомом. Этот альбом в память о Юре и ему посвящается.
СЕРГЕЙ ТУПИКИН.
