Сергей Троицкий (Паук)
9 лет трэш-угара Коррозии Металла
КАК Я ОБРАЗОВАЛ «КОРРОЗИЮ»
Летом 1979 года я, как обычно, отдыхал в пионерском лагере, в то время я с моим приятелем Олегом Сергеевым круто увлекались рисованием, и мы с удовольствием посещали кружок, где можно было прятаться от некоторых дурацких пионерских мероприятий. Руководителем кружка был настоящий хипарь, у него были длинные волосы и драные джинсы. Он подарил нам фотографию группы Kiss и дал послушать несколько песен Beatles. После этого я дико увлекся музыкой и, приехав в Москву, стал скупать у спекулянтов рекорды Abba и Bоnеу М. Первая тяжелая пластинка была куплена за 40 рублей — это был Led Zeppelin. Пораженный дикой тяжестью этого альбома, вместе с Андрюхой «Бобом» и Вадиком «Моргом» (с кем я играл во дворовой хоккейной команде) решил создать свою группу. Накопив немного денег, я купил дурацкую ленинградскую шестиструнку и поганый звукосниматель, а Морг спиздил из школы два пионерских барабана. Вместо тарелки были банки от селедки, а вместо бочек — старые кожанные чемоданы, доставшиеся в наследство от моего дедушки. Мы вообще не умели играть, но, тем не менее сразу приступили к репетициям, напоминавшим панковские какофонии. Один раз к нам на репетицию пришли два чувака с седьмого этажа, они притащили несколько бутылок портвейна, а также пьяную девку. После того, как девка выжрала батл портвейна, она разделась догола и стала дико плясать и орать в микрофон. Затем ее отвели в ванную, где были произведены ряд манипуляций, не относящихся к музыке. Вскоре соседи дошли до ручки и стали дико звонить в дверь и стучать по батареям, пришлось временно переместиться в квартиру Морга, где вскоре довели до ручки его 80-летнюю бабку. В сентябре 1981 года я устроился в местный Дворец пионеров в класс классической гитары, а уже через год мы внедрились в пионерский вокально-инструментальный ансамбль. Нас заставили разучивать репертуар «Битлз» и еще какую-то совковую дрянь. Но я не жалею, что получил первый опыт, и особенно благодарен тов. Клепикову, который научил совместной инструментальной игре. Вскоре мы выгнали двух мудаков и клавишника, и в октябре 1982 года приступили к созданию метал-программы. Один раз мы пошли на модный концерт группы «Круиз», после чего, обалдев, еще сильнее принялись за дело. Первое выступление состоялось в новогодней дискотеке, где собралась куча местных урелов и девок. Я дико волновался и устроил параноидальное шоу, мы сыграли четыре композиции, чем полностью парализовали зал, также мы выступили на центральной дискотеке Бабушкинского района в качестве разогрева главной домпионеровской группы, после этого нам запретили использовать наши композиции с текстами собственного сочинения. Я еще больше возненавидел комсомольских мудаков и карьеристов, которые запрещают рок и заставляют стричься. Я решил, что нам необходимо такое название группы, которое сразу определило бы наш стиль и отношение к коммунизму. Как-то раз, когда я готовился к экзаменам по говеной химии, я наткнулся на билет № 22, где черным по белому было написано: «Коррозия металла разъедает станки и гайки, мешает строительству коммунизма». «Клево, — подумал я, — это же настоящее металлическое-панковское название, которое станет пощечиной тухлому совковому общественному вкусу». Название было выбрано, и надо было двигаться, но наш певец и басист ушел в армию, и мы остались вдвоем с барабанщиком Моргом. 1984 год был самым хуевым, так как Черненко запретил весь рок и посадил некоторых менеджеров рока в тюрьму. Я тщетно пытался найти хоть какую-то репетицинную базу, но отовсюду совки нас гнали ссаной метлой. Вскоре я стал круто тусоваться по хипарским тусовкам, участвуя во многих запрещенных акциях, но никак не мог найти музыкантов, которые бы врубались в крутой метал. Одно время я даже пытался играть с какой-то панк-рок группой песни про говно и блювотины. Весной 1984 года, после мощной пьянки с голыми девками, я с моим другом Луневым решили классически прошвырнуться по центрам. В то время не было никаких ночных клубов и дискотек, которые бы работали всю ночь, мы любили вечером прогуляться пешком от Пушкинской до Площади Ногина. Каждый раз мы мечтали познакомиться с агентами ЦРУ или иностранцами, чтобы они забрали нас к себе в Америку, а уж там мы поедем в Лос-Анжелес и будем рубить метал. Придя на «Ногу», мы встретили массу знакомых хипарей и брейкеров, а также девушку Лену, у которой были большие сиськи, за которые всегда хотелось подержаться. От несколько отдаленной кучки людей я услышал звуки экстремально металлической группы Scorpions. В окружении брейкеров сидел Боров с мафоном «Электроника», а так же наглый тип Saks, который доказывал, что он как делать нехуя сыграет на саксофоне AC/DC, и что Битлз — хуйня. Мы разговорились, оказалось, что Боров и Сакс тоже дико врубаются в метал и, самое главное — играют. У таксиста-барыги мы купили несколько батлов портенюги и тут же выжрали их. Через несколько часов я предложил им войти в нашу группу «Коррозия Металла». Вскоре вместе с Саксом и Боровом мы приступили к репетициям, которые проходили в старой церкви на Красносельской (переделанной совками в Дом пионеров). Хозяином базы и местным худруком был не кто иной, как Паша (будущий барабанщик «Хеллрейзера»), который стебался над нами, так как мы, с его точки зрения, вообще не умели играть. Когда было подготовлено несколько композиций, к нам присоединился вокалист Саша Шизофреник, который врубился в AC/DC и пел, как Бон Скотт. Этот тип постоянно находился в имедже, поэтому с ним постоянно творилась всякая херня. Один раз, когда мы разучивали песню «Дети Дракона» в каком-то дурацком ресторане, Саша встал одной ногой на усилитель, а другой на ручку от бина. Когда Сакс ударил по басам, Саша полетел вниз, разбив своей башкой поднос оливье, а потом минут тридцать выковыривал из ушей и носа куски картошки, перемешанные с соплями и майонезом. Осенью 1984 года я купил свою первую электрогитару «Musima DeLux», которая была сделана ввиде «Gibson Les Paul» и страшно от нее рубился. Сотрудники редакции «Московские Новости», где я работал, высоко оценила данную покупку, и даже разрешила выпустить пробную партию нелегальных плакатов «Коррозия Металла» на местном ксероксе. Вместе с двумя курьерами мы закупили в Елисеевском магазине несколько батлов портвейна «Old Frendis» и дико обожрались. Причем в конце оргии были изнасилованы две машинистки-комсомолки. Мы периодически репетировали дома и судорожно искали хоть какую-нибудь базу. С этой целью мы внедрили Борова с помощью отца Никодима в дворницкую мафию на Сретенке, чтобы в, будущем пролезть в красный уголок. Борову выдали восьмикомнатный флэт, где водилась куча страшных привидений. Несколько дней мы расчищали данную квартиру от гор мусора и всякой дряни, и вскоре привели в более-менее нормальный вид. Кроме нас, в этом доме жильцов вообще не было, и я обычно уезжал ночевать домой, но один раз подзадержался и решил прикорнуть у Борова. Когда я немного задремал, в дальней комнате обнаружилось свечение, и словно какая-то натянутая сетка, за которой ходили привидения и души умерших людей, живших в этой квартире. Мне стало жутко, я перекрестился и произнес «Сгинь, нечистая!». С тех пор я научился при помощи зрения иногда расщеплять пространство и видеть потусторонний астральный мир. Через месяц Боров переехал в более компактный флэт, состоящий из трех квадратных комнат и черного хода. В этом большую помощь нам оказал отец Никодим, большой специалист по разным хитростями конспирации. В это время, по субботам, вся тусовка собиралась в пивном подвале «Ладья», где за небольшой прайс можно было обожраться частично разбавленным пивом, узнать все металлические новости и встретить всех нужных людей. Обычно к шести часам все дико обжирались, и, как фашисты в Мюнхене, размахивали пивными кружками, напевая припевы AC/DC и «Хай ди Хай до Хайда» — «Accept». Урела и алкаши в эти дни старались не посещать данный пивняк, поэтому своих собиралось по 100–200 человек, проклепанных и волосатых. Один раз я увидел длинного типа с рыжим хаером и напульсниками из чемоданных клепок, кто-то из тусни сказал, что это люди из подпольной metal-группы. Я с удовольствием с ними познакомился. Это были Костыль и Лысый. Костыль сначала стремался, но когда вместе с его другом скотиной Слейдом немного нализался, то решил вместе с нами отправиться пешком к Борову на флэт. По дороге выяснилось, что они играют AC/DC и у них нет вокалиста, мы закупили еще разного бухла и выпили все это у Борова. Вскоре мы сосватали им вокалиста Мороза, и тогда они разучили небольшую программу. Я предложил устроить подпольный концерт на их базе в школе. В день сейшна часов в семь вечера мы подошли к школе, в фойе нас арестовали дружинники и переписали паспорта, причем Саша Шизофреник спрятался в сугробе и быстренько сбежал.
