Днем темно, как ночью… Все пребывают в тихой панике, думают, что это какое-то предзнаменование… Но это еще не все. Через пару дней после их появления, в нашем самом лучшем солярии… сгорела девушка. Вроде бы по недосмотру работницы солярия. А еще через пару-тройку дней в городском бассейне утонули две девушки. Причем они обе были заядлыми пловчихами…
– Сами утонули?
– В том-то и дело, что просто – взяли и утонули… В бассейне кроме них в тот момент никого не было, камеры наружного и внутреннего наблюдения показали, что в бассейн никто за это время не входил и не выходил, а сторож спокойно читал газету на своем месте, на входе. Экспертиза показала, что обе девушки захлебнулись в одну и ту же минуту.
– Странно…
– Более чем странно. Такого количества несчастных случаев наш город еще никогда не видывал. А теперь я вам скажу еще кое-что…
Катя с шепота перешла почти на ультразвук:
– Люди поговаривают, что все эти три девушки были знакомы с вашей погибшей родственницей, Вероникой, и что все эти страшные несчастные случаи каким-то образом взаимосвязаны между собой…
От страха зрачки у Кати расширились, и теперь она стала похожа на сильно напуганного кота. Не договорив самого главного, она сделала паузу, чтобы успокоиться самой, и принялась нервно доедать пирожное.
Петр был шокирован рассказом Кати настолько, что у него по всему телу побежали неприятные мурашки. Пытаясь осмыслить услышанное, он, как и его собеседница, ковырял вилкой в своей тарелке:
«Получается, что всего за неделю в Н-бурге очень странным и необъяснимым образом погибли четыре человека, со слов Кати, знакомых друг с другом. Таких совпадений не бывает, могу дать обе руки на отсечение. Причем, уж больно странно все они погибли… Причин нет, виновных нет, кроме случая в солярии… Хотя, при чем здесь работница солярия? Она что, специально сожгла эту девушку? Вряд ли…»
На память снова пришел подслушанный им разговор в пригородном автобусе:
«Эти бабушки, ведь, тоже говорили о каких-то «сучках», которые «сдохли» и которым, «туда и дорога». Не об этих ли несчастных девушках они тогда шептались? И опять – причем здесь эти странные тучи?.. И почему им «туда и дорога»?.. Что же они такого натворили, все эти девушки?..»
Погруженный в тяжелые раздумья, Петр смотрел в темное окно. Его взгляд, блуждая по улице, на секунду зацепился за одно окно, в здании напротив, в котором горел очень яркий свет. Взгляд Петра проскользнул дальше, но тут же вернулся на то же окно. Петр вдруг осознал, что смотрит сейчас на свою гостиницу, расположившуюся напротив «Кофейни».
Окно, в котором сейчас горел яркий свет, находилось на втором этаже…, у правого угла здания… Петр вздрогнул. Он понял, что смотрит на окно своего собственного номера! Он еще раз, тщательно проверяя себя, внимательно всмотрелся на ту сторону улицы – гостиница «Центральная», второй этаж, угловой номер справа. Никаких сомнений не осталось – это именно его номер, и в нем сейчас почему-то горел свет. Но он абсолютно точно помнил, что уходя из номера, выключил все светильники одним выключателем у входной двери.
В следующую секунду его лоб покрылся испариной, а пальцы непроизвольно сжали подлокотники кресла – он заметил, как из глубины номера к окну подошла темноволосая женщина, одетая в свободную черную одежду, что-то вроде длинного балахона…
Она неспешно раздвинула полупрозрачные занавески и мрачно окинула взглядом улицу. Петр отчетливо увидел, что она медленно довела свой взгляд до «Кофейни» и посмотрела… прямо ему в глаза…
От страха Петр оцепенел. Все, что он сейчас мог – это сидеть без единого движения, как загипнотизированный кролик перед удавом, и тоже смотреть на эту незнакомую ему женщину, внезапно появившуюся в его номере и пристально глядящую на него через улицу. Через минуту темноволосая незнакомка так же медленно закрыла занавески, и ее очертания плавно исчезли в глубине номера. В следующее мгновение свет в окне погас.
Катя доела свое пирожное, сделала последний глоток кофе, и теперь с интересом смотрела на своего столичного знакомого, который почему-то застыл как мумия, и, не моргая, широко открытыми глазами уже несколько минут смотрел на улицу.
Она посмотрела на часы. Было уже без десяти три. Чтобы успеть на работу до окончания обеденного перерыва, она должна была бежать прямо сейчас.
Пауза затягивалась. Петр по-прежнему не шевелился.
– Петр, мне нужно идти, – тихо сказала Катя.
Петр никак не отреагировал. Катя немного встревожилась:
– С вами все нормально?
Тот сидел в той же позе и в оцепенении смотрел куда-то наверх.
Катя протянула руку и громко щелкнула пальцами перед его носом:
– Эй, очнитесь!
Петр наконец-то зашевелился – он вздрогнул и медленно перевел свой взгляд на Катю. Заикаясь, он проговорил:
– Та-там… В окне м-моего номера т-т-только что с-стояла женщина… Она с-смотрела п-прямо на м- меня…
«Не надо было его так пугать своими страшными рассказами. Уф-ф… Хорошо, что я не раскрыла ему самую главную тайну…», – подумала Катя и успокаивающим голосом, словно разговаривая с больным, сказала:
– Да это же, наверное, горничная у вас в номере убиралась. Чего вы так перепугались? Это я виновата. Напугала вас своими страшилками…
Петр вдруг понял, что Катя права.
«Вот идиот! Точно! Сто процентов – это была горничная! Убралась, и ушла из номера. Да-а-а. Это ж надо было так облажаться. Скорей всего Катя подумала, что я сошел с ума»
– Вполне возможно, что вы правы. Наверняка это была горничная, – стараясь сгладить ситуацию, вымолвил, наконец, немного успокоившийся Петр, и попытался улыбнуться.
«Нервозная улыбка какая-то, натянутая. Да-а-а, сильно я его напугала. Кто ж меня за язык-то тянул – «тучи», «мистика»… Подумает еще, что я какая-то ненормальная сектантка… Никто же на сто процентов не знает – действительно ли все, что произошло в последние две недели в Н-бурге, взаимосвязано, или же все это просто случайное совпадение… Больше ничего ему не скажу… Хватит с него и этого…»
Сильно смущаясь, она быстро передала Петру ключи от квартиры Вероники и еще один, на этот раз маленький, листок, явно вырванный из записной книжки.
– Петр, это ключи от квартиры вашей родственницы. Вам обязательно нужно будет съездить туда до того, как вы подпишете все документы о передаче квартиры детскому дому. Вдруг вы что-нибудь захотите оставить себе на память. На листочке – подробный адрес ее дома, код подъезда и номер квартиры. А это – ее банковская карта.
Катя протянула Петру кредитку:
– Банк тоже находится на Центральной улице, при выходе их кофейни – налево – через квартал. Там уже предупреждены, все бумаги готовы, вам осталось только подписать договор о переводе денежных средств детскому дому и отдать им кредитку, чтобы они при вас ее уничтожили. Как я и предполагала, все эти дела вы сможете завершить за сегодня-завтра. Вроде бы все рассказала… Вы меня извините, но мне уже пора на работу.
Катя встала и надела куртку.
Петр тоже встал. Все еще пребывая в смущении от своей выходки, он, все же, решился:
– Катя, вы не будете против, если завтра вечером, после того, как я завершу все свои дела, я приглашу вас куда-нибудь… В кафе или в кино… Или – и туда и туда?
– Я бы с удовольствием, но мне муж не разрешит, – ответила Катя и внимательно посмотрела на Петра.
?!
