по доминингам. Пусть и Охочи получит информацию.
Михаил был на торгу недолго. Посмотрев товары и поторговавшись для приличия, он свернул на узкую улочку и направил коня к харчевне, где обычно бывали мелкие торговцы, перекупщики и плотогоны. Стоило послушать их и переговорить о дорогах, которыми они ездили из королевства на полночь и на закат. Это могло скоро пригодиться.
Харчевня стояла в дальнем углу улицы рядом с колодцем и конюшней. По соседству находились жилые дома, большей частью одно– и двухэтажные. А дальше шли халупы бедноты, разбросанные в беспорядке на огромном поле. За полем был глубокий овраг, по весне заливаемый водой, а уж за ним роща.
Этот угол города (как называли здесь районы) имел не самую лучшую репутацию. Днем стража совершала здесь обход и следила за порядком, но ночью тут хозяйничали мелкие воришки и грабители. Действовали они дерзко, очень быстро и безжалостно.
Наказание за большинство преступлений одно – казнь. Причем в зависимости от тяжести преступления на выбор: виселица, плаха, кол и самое страшное – разрывание быками. Поэтому разбойнички и предпочитали не оставлять свидетелей и сопротивлялись до последнего.
За менее значительные преступления карали неволей и отработкой у потерпевшего. Или отрубанием пальцев и рук. Тоже не сахар.
Впрочем, завсегдатаи харчевни и жители угла особо разбойников не боялись. И сами могли отправить на тот свет не хуже грабителя, и нравом были не овечки. Словом, стоили друг друга. Ножи, кистени и дубинки носили все. Таковы были реалии местной жизни.
Михаил подъехал к харчевне, привычно проверился, слежки не заметил. Либо не следили, либо стали осторожнее. Хотя поисковики без нужды не демонстрировали ни умение обнаруживать слежку, ни мастерство ухода от нее.
Оставив коня перед входом у привязи, Михаил поправил повязку на руке и вошел внутрь. Повязку он носил для виду, по легенде снимет ее через день, вроде как совсем выздоровеет.
Внутри харчевни было темновато. Зал, разделенный на две части, освещали несколько факелов и лучин. Ближняя часть зала для простонародья, дальняя – для торговцев, заезжих покупателей побогаче, благородных людей, если вдруг те захотят посетить это место.
В воздухе висела смесь прогорклого жира, мяса, вина, пота и грязных, давно не стиранных онучей. Узкие окна не пропускали достаточно свежего воздуха, чтобы проветрить помещение.
Хозяин харчевни, широкий в кости приземистый мужик лет тридцати пяти по имени Судор, при виде такого гостя сам вышел в зал, с поклоном проводил во вторую часть, где было почище и побольше воздуха, усадил за стол и вытер столешницу. Махнул рукой, подзывая помощника, и заискивающим голосом спросил:
– Чего угодно мэору?
– Травницу и воды. Свежей воды. Я сыт и есть не хочу, так… закину кое-что.
Травницей здесь называли легкую похлебку из побегов молодой травы типа щавеля. В похлебку обычно клали вдоволь кусочков хлеба, рыбы и речных раков. Заправляли сыром. Подавали холодной, с хреном.
Травница хорошо снимала похмелье и не отяжеляла желудок. Если, конечно, не съесть несколько порций.
У Охочи Михаил ел и пил мало. А сейчас хотел слегка пообедать. Да и сидеть за пустым столом здесь не принято.
Он огляделся. В зале было мало народу и все незнакомые. С ними начинать разговор сразу не стоит. Хоть и одет неброско, но осанка и поведение выдают человека благородного сословия. С таким еще заробеют говорить.
– Людей маловато, – заметил он. – Вечером что ли придут?
– Да, мэор, – опять поклонился Судор. – Скоро придут с торга. Обмывать покупки и удачный день. Будет шумно.
– Ничего. Неси похлебку и воды не забудь.
Судор отошел и на ходу прокричал указание помощнику. Михаил опять посмотрел по сторонам. Трое сидят в углу, еще двое у окна. На вид плотогоны и перекупщики. Уж больно рожи прохиндейские. Заметив, что на них смотрит дворянин, заискивающе закивали и сгорбили спины. Нет, с ними говорить не о чем. Вот если бы подошли знакомые торговцы. Эти могут кое-что рассказать.
Из другого зала доносились выкрики и стук деревянных стаканчиков. Там играли в кости, известные, пожалуй, во всех мирах и у всех народов. Судя по шуму, кто-то здорово проигрывал и был готов вернуть потерянное любым способом.
Да, публика там пестрая. И на проходящего мимо Михаила смотрели с испугом и интересом. Можно ли что украсть?.. Но их тоже отпугнул вид поисковика. С таким, пожалуй, связываться опасно.
Травницу принес сам хозяин, а его помощник приволок целый кувшин с запотевшими стенками. Из холода взяли, вон парень как пальцы сжимает, застудил.
Постелив чистую тряпку, хозяин поставил на нее тарелку с похлебкой, рядом водрузил миску с мелко порезанным хлебом и сыром. Еще принес мелкую посудину с хреном. Чтобы дорогой гость мог по вкусу добавлять в похлебку что хочет.
Пожелав гостю хорошего насыщения, Судор отошел. Михаил достал ложку из поясного кошеля (поисковики ели только своими), помешал травницу. Ложка аж стоит, столько там рыбы и раков. И запах приятный, острый. Хорошо.
Он уже хотел было начать, но тут в проеме арки возник один из знакомых торговцев. Михаил окликнул его, махнул рукой, подзывая к себе, и указал на соседнюю табуретку.
– А я думал, что ты так и не придешь, – сказал он, вспоминая имя торговца.
А, Истабур! Не сразу и выговоришь!
– Садись, Истабур, садись.
Тот наклоном головы поблагодарил мэора. Оказанная честь была приятна. Не каждый день дворянин приглашает.
– Эй, хозяин! – крикнул Михаил. – Давай сюда! Я…
В этот момент со двора донеслось лошадиное ржание.
Голос своего верного Огонька Михаил узнал бы среди многих других. За месяцы скитаний научился отличать. И сейчас узнал. Его конь явно был недоволен чем-то. Очень недоволен. Чем?
Это Михаил додумывал на бегу. Проскочил мимо замершего Истабура, вылетел в другой зал, снеся по пути какого-то парня, и проскользнул в дверной проем.
Возле коновязи суетились трое. Двое рослых оборванцев с ножами на поясе тянули Огонька за повод, а третий невзрачного вида паренек торопливо взбирался в седло. Конь плясал на месте, делая свечки, не давая сесть на себя и вывести на дорогу.
– Да иди же ты, тварь такая! – в голос завопил один из оборванцев.
– Вдарь его! – закричал незадачливый наездник, в очередной раз отпрыгивая от пляшущего коня. – Вдарь, а то не уведем. Не успеем!
– Уже не успели! – громко сказал Михаил, подходя ближе и трогая рукоять меча. – А вот удрать может, успеете.
Во дворе в этот момент было всего несколько человек, но они попрятались по углам, со страхом глядя на грабителей. Связываться с ними никто не хотел. И на Михаила смотрели с таким же страхом. Помощи от них никакой, но хоть свидетели будут, что наймит не просто так напал на этих проходимцев.
Михаил думал, что грабители рванут со всех ног прочь при виде хозяина коня. Но те удирать не спешили. Наоборот оба рослых молодца вдруг прыгнули к Михаилу, вытаскивая длинные ножи. Действовали они на редкость слаженно, атаковали с разных сторон и орудовали ножами довольно ловко. Видимо, их подбадривал вид висящей на повязке руки наймита.
Но тут они ошиблись. Рука выскочила из перевязи и схватила фальшион в мгновение ока. Еще через секунду один из грабителей получил удар клинком по шее и полетел на землю, обильно орошая ее кровью.
Второй оборванец замедлил движение, вытащил левой рукой из-за пояса кистень на длинной веревке, раскрутил его, а нож вдруг метнул в Михаила.
