Зеркало смерти, или Венецианская мозаика

Совет смилостивился и простил Коррадино. Семья Манин уже не представляла угрозы. Коррадино, как и прочие мастера, остался пленником на Мурано.

Откуда им, собравшимся в тот день, было знать, что они ошибаются в отношении судьбы Манинов? Разве бедный покойный Коррадо Манин мог предположить, что его семья поднимется на невероятную высоту, что один из его потомков займет трон дожа? Откуда им всем было знать, что Лодовико Манин станет последним дожем Венеции, что в этом же зале он подпишет смертный приговор Республике? Что в 1797 году он приложит руку к Кампоформийскому договору и город будет продан Австрии? Что подпись Манина окажется под подписью нового правителя Венеции — Наполеона Бонапарта?

Если бы Совет знал это, то ни за что бы не пощадил Коррадино Манина. Но они не знали и пощадили.

Но не из милосердия, а из-за зеркал, которые тот делал.

ГЛАВА 9 ПОТЕРЯННЫЙ РАЙ

В субботу без четверти три Леонора пришла в кантину «До мори». Она посмотрела на здание кафе, на двери из бутылочного стекла и подумала: уж не стала ли она жертвой розыгрыша? Что, если офицер Бардолино посмеялся над ней вместе со своими коллегами? Леонора встряхнулась: она же не в начальной школе. Видно, на нее так подействовала ситуация на работе, что у нее появились первые признаки паранойи. Бардолино вроде бы не шутил: ему и в самом деле хотелось найти жильца для своей кузины. Что ж, она подождет.

На улице шел дождь, и в кафе было много народу. Леоноре удалось найти свободный столик в углу, под большим двойным зеркалом. Ей очень понравилась работа — зеленовато-золотистое старинное стекло в позолоченной барочной раме. И фаска отличная, хотя она подозревала, что зеркалу, должно быть, несколько сотен лет. Она заказала эспрессо и огляделась по сторонам. Посетители явно были венецианцами. Официант обратился к ней на диалекте венето, и она сама удивилась, когда ответила ему на том же наречии. Леонора снова оценила, что офицер Бардолино предложил ей встретиться здесь. Туристы об этом кафе не знали, а то набежала бы целая толпа. Потом ей пришло в голову, что ему хотелось сделать ей приятно.

Если он появится, конечно.

Но ей не следовало волноваться. В кафе он вошел ровно в три, с точностью, которую она отметила в их предыдущую встречу. Ее удивило, что он в джинсах и куртке: таким она увидела его впервые в церкви Санта-Мария-делла-Пьета. Глупо было думать, что он явится в форме. Он снова напомнил ей какую-то картину. Бардолино вошел, и сидевшие за столиком дамы тотчас обернулись на него. Он стряхнул капли дождя с черных кудрей, и Леоноре пришлось признать очевидное.

Он очень красив. Все это заметили.

Леонора насторожилась.

Бардолино поздоровался с ней и непринужденно подозвал официанта. Он снял куртку и повесил на стул. Он был элегантен, в нем чувствовалось умение удобно устраиваться. Точно кот, подумала Леонора. Она улыбнулась и стала ждать, что он скажет. Она вдруг почувствовала себя уверенно. Приступит ли он сразу к делу или начнет светский разговор?

— Почему вы пьете кофе?

Леонора рассмеялась. Нелепый вопрос удивил ее.

— Вы смеетесь надо мной? — спросил он со смесью обиды и веселья.

— Немного. Почему бы мне не пить кофе? Это что, неприлично?

— Нет, я просто думал, что вы… — он задумался над подходящим словом, — teetotal. Такое странное английское слово. Я всегда считал, оно означает человека, пьющего только чай.

Леонора улыбнулась.

— Нет-нет. Я пью. Много. Хотя нет, не много. Но я люблю вино.

— Хорошо, — улыбнулся он. — Due ombre, per favore. — Это он сказал официанту, склонившемуся над его плечом.

— Что такое «ombra»?

— Тень, — снова улыбнулся Бардолино.

— Я знаю, как переводится это слово. Какое отношение оно имеет к питью?

— Не беспокойтесь. Это означает всего лишь стаканчик домашнего вина. Названию сотни лет. В Средние века в Сан-Марко приезжали повозки с вином. Торговцы ехали медленно, целый день, и ставили повозки в тени Кампанилы, чтобы вино оставалось холодным.

Официант поставил бокалы на темную деревянную столешницу. Леонора попробовала вино и почувствовала, что история сделала его вкус более интересным.

— Мне нравятся такие рассказы, но у меня не было времени почитать путеводитель. Весь месяц я только смотрела по сторонам, а в книжку не заглядывала.

— Вы правы, — кивнул Бардолино. — Лучше открывать что-то самому или узнавать от живущих здесь. В путеводителях слова — пустой звук.

Леонора улыбнулась: она придерживалась того же мнения.

— Тогда расскажите мне побольше об этом кафе.

Он тоже улыбнулся.

— Коротко? Говорят, в него хаживал Казанова.

— Поэтому вы меня сюда пригласили?

Не следовало так говорить. Бесцеремонно и… глупо. Веду себя словно школьница.

— Вы решили, это в моем стиле, — заметил он с проницательностью, которая ее удивила. — Я пригласил вас сюда из-за зеркала. Оно уникально. Прославилось тем, что в свое время было самым большим зеркалом, в котором оба стекла абсолютно одинаковые. Я думал, это может заинтересовать вас, раз вы работаете на Мурано.

Я неправильно о нем подумала. Может, все испортила своей легкомысленностью. Стоит ли рассказать ему о Коррадино?

— Офицер…

— Ради бога, называйте меня Алессандро.

Как хорошо, он не рассердился.

— Мне очень нравится здесь, благодарю вас.

Он снова улыбнулся, но тотчас надел на себя деловую маску.

— Вам подписали заявление?

— Да.

Аделино ее снова уважил.

— Принесите его на следующей неделе, и мы выдадим вам разрешение на работу. Когда найдете квартиру, сможете получить разрешение на проживание.

Он отмахнулся от ее благодарностей.

— Могу я задать вам вопрос? — спросила после паузы Леонора.

Он кивнул.

— Кажется, мое дело заняло у вас меньше времени, чем у других. Почему?

Алессандро потянулся.

— Я ненавижу бумажную работу, поэтому придерживаюсь принципа: делать все как можно быстрее. Мои коллеги тоже терпеть ее не могут, но в надежде, что все само рассосется, отделываются от одних документов, зарывая их под грудой других. Видите? — Он достал из кармана бумаги и разложил перед ней