через плечо и грациозно направилась к лестнице. – Мы так рады вас видеть, Кристи! Как вы долетели, Кристи?
– Чтоб ты сдохла, Кристи! – вполголоса пробормотала Поппи, когда рыжеволосая красавица, скользя рукой по полированному дереву резных перил, поплыла по залитой солнцем веранде в комнату Кристины.
По мере того как день подходил к концу, Рия все больше и больше нервничала. Холодные зеленые глаза, как буравчики, сверлили ее лоб – так, что она была готова закричать. Поднимая глаза от работы, она постоянно ловила на себе пристальный взгляд Кристи, следившей за каждым ее шагом. Ее красивое лицо было холодным.
– Вы ненавидите меня, правда? – сказала Кристи таким голосом, словно просила чашку кофе.
– С чего мне вас ненавидеть?
Рия отвернулась и стала просматривать отпечатанные на машинке листочки бумаги, с внутренней дрожью предчувствуя схватку.
– Вы прекрасно знаете, почему, – надменно сказала Кристи, и слова ее падали, словно первые капли надвигающейся грозы. – Почему бы вам не отправиться восвояси, пока еще не вся ваша гордость растоптана? Честно говоря, я не ожидала увидеть вас здесь снова.
– Извините, что не оправдала ваших надежд, – сказала Рия. Ее спокойствие и безразличный голос явно раздражали оппонентку.
– Не думайте, что вам удастся обмануть меня этими вашими невинными штучками, – бросила Кристи, придвигаясь к ней ближе и гладя на нее злобными глазами. – Димитриоса ты еще могла бы обвести вокруг пальца, но я‑то тебя сразу раскусила. Ты охотница за чужим богатством! Поверь мне, зря теряешь время. Ты вылетишь отсюда пробкой, как только они поженятся, так почему бы тебе не собрать свои чемоданчики прямо сейчас и не отправиться куда подальше?
– Я уеду, когда все будет готово, – отчеканила Рия, поднимая голову и твердо глядя в надменное лицо Кристи. Они несколько секунд смотрели друг другу в глаза, и Кристи не выдержала. От ненависти лицо ее перекосилось. – Много я повидала таких, как ты. Но они приходили и уходили, – прошипела она через плечо, отворачиваясь и меча зеленые искры. – Ну, протянешь ты еще месяц или два, но он быстро потеряет к тебе всякий интерес. А ко мне он все время возвращается, не забывай этого.
– У меня нет ни малейшего намерения тянуть сколько бы то ни было, холодно ответила Рия, а внутри у нее все оборвалось, и она не смогла скрыть этого. Направляясь к дверям, она сдержанно сказала: – Мне просто жалко Димитриоса, если у него будет такая жена. Мне жаль его от всего сердца.
– Оставь свои сожаления при себе! – издевательским тоном выкрикнула Кристи. А когда Рия вышла из комнаты, лицо Кристи озарилось торжествующей улыбкой. – Пожалей лучше себя. Это пригодится тебе в те длинные холодные ночи, когда ты будешь представлять его рядом с собой.
Рия каким‑то чудом добралась до своей комнаты. Дрожа, она села на кровать. Жестокость Кристи выбила у нее почву из‑под ног. Никогда еще ей не приходилось сталкиваться с такой открытой и яростной ненавистью. Может, действительно лучше уехать прямо сейчас? По крайней мере, в одном она могла быть уверена: Кристи сделает все, чтобы испортить ей последние дни.
Вечером, спускаясь к обеду, она уже все для себя решила. Гордость заставила ее одеться очень тщательно. Она собрала свои блестящие, как расплавленное серебро, густые волосы в нетугой узел на затылке, оставив несколько прядей свободно висеть вокруг шеи. Большие глаза были слегка подведены.
Все уже сидели за столом, и стоило ей увидеть Димитриоса, который мирно разговаривал с Кристи, по‑хозяйски державшей его руку в своей, как знакомая уже боль пронзила ее. Она не видела его с того самого вечера, и сердце у нее екнуло, когда он нехотя поднял голову и с насмешливым одобрением осмотрел ее с ног до головы.
– Выпьешь чего‑нибудь?
– Спасибо. Сухой шерри, если можно.
Она не могла смотреть на Кристи, но знала, что ее гибкое стройное тело оторвалось от Димитриоса, когда тот поднялся, чтобы налить шерри. Даже Кристина заметила, как ловко Кристи опутывает Димитриоса своей паутиной. Она смотрела на брата с неодобрением, но когда, подав Рии бокал, он задержался возле нее, разговаривая со всеми сразу, она немного оттаяла. В этот вечер Рия не смогла отдать должное кулинарному таланту Розы.
Во рту у нее был привкус древесных опилок. Всем своим существом она ощущала с поразительной болью, что последний раз обедает за этим столом. Во время десерта она объявила о своем намерении, и эффект был подобен разрыву бомбы. Помогла ей Поппи, сама того не подозревая. Обернувшись к кузине, когда разговор немного стих, она положила руку ей на руку и спросила:
– Ты не поедешь со мной завтра в коттедж? Я хочу повесить там шторы и прибрать напоследок. Мне кажется, будет неплохо, если мы на денек уедем отсюда.
Говоря это, она хмуро глянула на Кристи, чьи глаза презрительно заблестели.
– Извини, Поппи. – Голос у Рии дрожал, но лицо было спокойным. Завтра я уезжаю. Я и так слишком задержалась. Джулиан не может держать мое место вечно.
Если бы она вдруг скинула с себя одежду и пошла танцевать нагишом, то эффект не был бы таким ошеломляющим.
Она чувствовала, что Поппи смотрит на нее с ужасом, а на лице Кристины появилось озабоченное выражение, но глаза ее были прикованы к Димитриосу – он так резко поднялся, что даже опрокинул стул.
– Что ты хочешь этим сказать? – Он пристально смотрел в ее побелевшее лицо. – Ты обещала остаться здесь до свадьбы. Не думал, что ты нарушишь свое слово.
– Я обещала остаться здесь до тех пор, пока все не будет готово к свадьбе. И вот теперь все готово, – спокойно поправила его Рия, не отводя взгляда от его бешеных глаз. – Я хочу домой.
В ее последних словах была такая мольба, что это не ускользнуло ни от кого, даже от рыжеволосой американки, самодовольно развалившейся около Димитриоса. Но когда он с побелевшим лицом наклонился вперед, упираясь руками в стол, Рия потупилась.
– Ты не уедешь! – рявкнул он, не замечая никого вокруг. – Я не отпущу тебя.
– Уеду, – ответила она, уже не пряча от него глаз. Он обошел вокруг стола и приблизился к ней. Рия побледнела, на лице у нее проступил испуг. – Встань!
Голос его звучал угрожающе спокойно. С легким восклицанием Кристина тоже подошла к Рии.
– Оставь девочку в покое, Димитриос. Если она хочет домой, ее следует отпустить.
Услышав голос сестры, Димиггриос пришел в себя и посмотрел на нее потухшим взглядом.
– Я просто хочу поговорить с ней.
– А я не хочу с тобой говорить.
Как только она произнесла эти слова, в его суровых глазах проступила та же боль, что разрывала на части ее саму. Он медленно выпрямился и долгим взглядом посмотрел на нее, словно пытаясь проникнуть в ее мысли. – А Кристина? – спросил он наконец, довольный, что нашел
