темные фигуры, приближающиеся к ним, но когда попыталась выбраться из машины, дрожащие ноги подкосились и она погрузилась во тьму.
– Ну ладно, хватит представлений, – раздался у нее в ушах грубый голос Димитриоса, тянувшего ее за руку, но она не могла говорить, то теряя сознание, то приходя в себя, и в голове у нее мелькали обрывки каких‑то видений.
Ей послышался женский голос, громко отдававший приказания на непонятном языке, потом почудилось, что к ее горящему лбу притронулась чья‑то ласковая рука, потом ее куда‑то понесли. Яркий свет давил на закрытые глаза, но очень скоро она оказалась в прохладной темноте. Шум и суета стихли, и ей было спокойно, как в мягком коконе.
Рия проснулась в большой светлой солнечной комнате. Ее разбудил лай, как ей показалось, сотни собак, раздававшийся где‑то внизу. Легкий теплый ветерок шевелил прозрачную занавеску, а через огромное распахнутое окно в комнату текли пьянящие летние запахи. Она сонно повернула голову, с удивлением рассматривая странную комнату, и в голове у нее был какой‑то сумбур.
– Вам лучше? – спросил ее низкий мягкий голос с едва заметным акцентом. – Не пугайтесь.
Рия повернулась в другую сторону – в большом кресле возле нее сидела пожилая женщина, которая тепло улыбнулась и взяла ее вялую руку.
– Где я?
Рия попыталась сесть, но от слабости тут же откинулась назад на мягкие подушки. Она смутно сознавала, что вся ее квартира меньше этой огромной, прекрасно обставленной спальни. Так вот какой дом у Димитриоса! В каждой мелочи ей чудилось его присутствие…
Внимание ее привлекла большая фарфоровая статуэтка стройной гречанки с цветами в длинных волосах. Она стояла возле открытого окна, и тонкое кружево, вздымаясь, нежно гладило матовую фигурку. Рия живо себе представила большие смуглые руки, нежно дотрагивавшиеся до ее тела.
– Добро пожаловать в наш дом, дорогая. Я так хотела с вами познакомиться, – ласково сказала женщина.
– Вы Кристина? – заикаясь, спросила Рия.
В доброй улыбающейся женщине, сидевшей подле нее, не было и грана злой агрессивности и гордой самонадеянности, столь характерных для ее горячего брата. Кристина кивнула, и ее нежные голубые глаза мягко заблестели – единственное живое пятно на ее бледном худом лице. Димитриос не преувеличивал – болезнь сильно истощила ее, избороздив морщинами волевое, некогда красивое лицо.
– Вы переутомились, моя дорогая. – Кристина умело поправила под ней подушки. – Врач сказал, что лучшее лекарство для вас – это сон. И он, как всегда, оказался прав. – Сколько я проспала? – слабо спросила Рия, вдруг заметив, что на ней ее тонкая ночная рубашка и что она лежит меж двух простыней в самой большой кровати, которую ей когда‑либо приходилось видеть.
– Димитриос привез вас сюда почти тридцать шесть часов тому назад. Мягкий голос слегка звенел. – Не понимаю, как мой брат, обычно такой внимательный, на этот раз не обратил внимания на многочисленные симптомы нервного истощения? Что вы с собой сделали?
– Я слишком много работала, – сказала Рия, надеясь, что Кристина не будет вдаваться в подробности.
– Вы говорили Димитриосу, что плохо себя чувствуете?
Взгляд ее голубых глаз стал проницательным, что насторожило Рию, впервые заметившую, как она похожа на своего брата. И в этот момент он сам открыл тяжелую дубовую дверь спальни, освободив Рию от необходимости отвечать на вопрос. Тут же страшный шум наполнил комнату – целая свора собак влетела и окружила ее кровать. Кристина протестующе встала.
Рия насчитала три йоркширских терьера, которые тут же умыли ее своими маленькими розовыми язычками, двух спаниелей, смешную собачонку неопределенной породы, которая ни на секунду не оставляла в покое присутствующих, и красивого рыжего сеттера, который грациозно уселся возле кровати и радушно положил лапу на край простыни. Две огромные английские овчарки по‑королевски расположились прямо в центре спальни, не издав ни звука. За ними высилась фигура хозяина.
– Димитриос! Убери отсюда собак! – крикнула Кристина, перекрывая собачий лай. Ее неожиданно сильный для такого хрупкого тела голос тут же заставил собак замолчать.
Как только терьеры спрыгнули с постели, Рия подтянула простыню до самого подбородка, каждой порой чувствуя присутствие Димитриоса. Против воли она подняла на него глаза, и по спине у нее побежали мурашки от стального взгляда. О Боже, почему он так поразительно красив? – в замешательстве думала она. В этой светлой женской спальне он казался еще более мужественным, и паника овладела всем ее существом. Как он будет зол, когда узнает всю правду! А может, он уже знает?..
– Доброе утро. – Его глубокий голос был все таким же холодным, но немного озабоченным. – Вам лучше?
– Да, спасибо. – Рия заставила себя отвернуться, чувствуя почти физическую боль от его взгляда. – Простите, что доставила вам столько хлопот, – вымученно добавила она. – Я мало что помню из последнего дня.
– Да что вы? – Он вложил очень много смысла в эти слова. – Но, я надеюсь, вы помните, как мы ехали из аэропорта? Мы еще заезжали в таверну…
От неприкрытой издевки кровь бросилась ей в голову. Он намекал, как легко она ему поддалась и тем самым подтвердила все его сомнения. Ладонь, которой она дала ему пощечину, все еще горела, и, вспомнив, что осмелилась поднять руку на эту самодержавную глыбу льда, она съежилась от ужаса.
– Нет? Ничего не припоминаете? Странно, а тогда мне показалось, что вы хорошо себя чувствуете.
Он внимательно изучал ее лицо, читая ее мысли в огромных серых глазах. Она сгорала от стыда, но ему все это вдруг надоело.
– Ладно, забудьте, – медленно сказал он, когда она спрятала горящее лицо под дождем тяжелых серебристых волос. – Для меня это путешествие тоже не очень весело кончилось.
Из‑под длинных ресниц Рия украдкой бросила на него взгляд. Как я могу так тебя ненавидеть и в то же время так к тебе тянуться? – с тоской подумала она, презирая себя за слабость. Но, может, он решил забыть о том поцелуе? Она не знала, что послужило причиной смены настроения, но была благодарна за эту короткую передышку в нескончаемом потоке колких намеков. Кристина переводила взгляд с нахмуренного лица брата на молодую девушку, лежавшую на огромной кровати, не понимая причины напряженных взаимоотношений между ними.
В приоткрытую дверь робко постучали, и в спальню вошла маленькая старушка с огромным подносом, на котором были горячие булочки, несколько видов варенья, апельсиновый напиток и кофе.
– Это наша служанка Роза.
Поставив поднос на столик, старушка кротко улыбнулась Рии и заторопилась прочь, как напуганный мышонок.
– Она боится Димитриоса, – извиняющимся тоном объяснила Кристина, и за ее спиной Рия перехватила язвительную ухмылку ее брата. Насмешливо отсалютовав, он резко развернулся и щелкнул пальцами собакам, которые немедленно последовали за ним.
– Странно, – произнесла Рия, уже не страшась того, что все греки будут действовать на ее нервную систему столь же разрушительно.
Кристина, направляясь к двери за братом и тяжело опираясь на резную палку черного дерева, бросила на нее еще один пронзительный взгляд.
– Я вернусь позже, дорогая, – любезно сказала она, медленно выходя из
