лет. Этого не случилось бы, будь у него получше лодка. Вот одна из причин, почему я должен быть уверен, что все, на чем стоит имя Айронс, прослужит… – Он неожиданно остановился, видимо жалея, что так раскрыл себя.
– А ваша мать?
– Она умерла позже. Кое-что случилось, что разбило ей сердце. – Тон показал, что тема исчерпана. – Джессика, я пользуюсь своим богатством. Я на него не молюсь и не отгораживаюсь от реальной жизни. У меня два дома, несколько машин, но, если в один прекрасный день они исчезнут, я это переживу. Такие вот дела.
– Понятно. – Она посмотрела на него, но он не повернулся.
– Нет, тебе непонятно, но это неважно. Тебе больше нравится видеть меня с рогами и хвостом, пусть так и будет.
– Я так не говорила…
– Этого и не требовалось. – Он перевел дух и уже спокойнее добавил: – Ты ужаснейшая женщина.
– Все так говорят, – повторила она слова, сказанные им в ресторане; он коротко взглянул на нее и тихо засмеялся.
– Догадываюсь, хотя то, что я сказал, не совсем правда. – Низкий, с хрипотцой голос опять вызвал у нее дрожь.
– Берегитесь, вы опять становитесь галантным, – предупредила она, и он открыто захохотал – наверно, такое с ним случается редко, – и Джессика обрадовалась.
Они обедали в прекрасном ресторанчике за городом: каменные ступени вели в маленький дворик; кафельный пол сверкал в лучах заходящего солнца; воздух был насыщен ароматами цветов, растущих в огромных терракотовых вазах; посреди газона красовался бассейн с пляшущим фонтаном и головками херувимов.
– Какое очаровательное место! Нам повезло, что в такой теплый день здесь не занято.
– Обычно это не так, но я в хороших отношениях с владельцем. – Кольт прищурился.
– А, он ваш друг?
– Я купил это место лет пять назад. Тогдашний владелец разорился. Я все перестроил – ландшафт и прочее, а для себя поставил эту беседку. Шеф-поваром здесь работает француз, с которым мы вместе учились. Я переманил его с прежнего места работы. – Это было сказано без тени раскаяния. – Я дал ему свободу во всем, что касается кухни и персонала. Результат превзошел мои ожидания, затраты оправдали себя.
– Вы – удачливы, – улыбнулась она.
– В бизнесе – да.
Вечер разливал по саду ласковый свет, и что-то подсказало Джессике не шевелиться, когда он наклонился и поцеловал ее. Поцелуй был нежный и сладкий и длился недолго, но вызвал бурный отклик во всем теле; потом Кольт откинулся в кресле и выпил свой бокал, будто ничего не произошло.
– Извини, небольшая промашка.
От необходимости отвечать ее спас подошедший официант. Еда была великолепной, но ведь Кольт Айронс специально старается произвести впечатление. Каждая минута с ним – опасный флирт, она это знала. Так зачем же пришла? Проверить, насколько она сильна? Нет, не сильна, поцелуй это показал. В ней росло искушение взять то, что он предлагал, погладить его тело, позволить себе утолить сладкую, все более мучающую ее жажду.
Только у них не будет нормальных отношений, он это сказал. Интимность, нежность не перерастут в нечто большее – по крайней мере с его стороны. А с ее? Она растратит себя. От этой мысли пропал аппетит.
Когда они уходили из ресторана, взошла луна. В ее слабом свете играющая вода фонтана искрилась и разбивалась на тысячи бриллиантовых капель. Она знала, что на всю жизнь запомнит этот горько-сладкий вечер.
– Прямо домой? Или сначала ко мне, выпить кофе?
Она ответила торопливо, низким, грудным голосом:
– Домой, пожалуйста.
«Феррари» стояла отдельно от других машин – как она поняла, это было его личное место стоянки. Он закинул ногу на ногу, положил руку на спинку ее сиденья.
– Джессика, посмотри правде в глаза. Ты хочешь меня так же, как я тебя. Между нами притяжение, огонь – такое бывает нечасто, спроси тех, кто знает. Зачем же продлевать агонию, когда заранее известно, чем закончатся наши отношения?
– У нас нет никаких отношений.
– Ты опять говоришь полуправду, – тягуче сказал он, и она вдруг поняла, что вот-вот упадет в его руки, как все другие женщины, и резко выпрямилась.
– Наши отношения ничем не отличаются от ваших отношений с Даниэль… или Джеком, или другими подчиненными. – Она не знала, с чего вдруг приплела сюда имя Джека, но выставила его как талисман, как защиту от этих дурманящих серых глаз.
Он напрягся, сжал и разжал кулаки. Без выражения сказал:
– Джессика, я никогда не – приглашал Джека на обед.
– Вы знаете, что я имею в виду.
– Ты ему нравишься, знаешь это? А он тебе? – Отбросив ленивую самоуверенность, он сверлил ее
