потому что не могла с ним жить, но без него жить оказалось гораздо труднее.
– О, мама, прости, – Джессика сжала ей руки, – я тебя не понимала; ты ничего не говорила.
– Да, сжала зубы – и все. Какими же дурами мы иногда бываем. Джессика, дорогая, может, сейчас не время, но… как ты отнесешься к тому, что мы с отцом снова будем вместе?
– Мама?! – изумилась Джессика. – Ты хочешь сказать?.. Когда? Как это случилось?
– Ужасная история с Джо и Вильямом толкнула меня на то, чтобы позвонить ему. Вы обе – его дочери.
Я не понимаю Джо, ее поступок мне несимпатичен, но она моя дочь, и я ее люблю. В этом мало смысла, я понимаю, но это так.
Ты осуждала меня, и я ему позвонила. На следующий день папа постучал в мою дверь.
– Я не знала, что он был в Англии.
– Он прилетал на несколько часов. Но нам хватило времени, чтобы разобраться. В конце года он уходит на пенсию; он просил меня снова стать его женой.
– И ты?..
– Я люблю его, Джессика. Мы еще не стары – может, проживем вместе еще двадцать или тридцать лет, если судьба будет милостива.
– Поверить не могу! – Джессика крепко обняла мать.
– Ты рада за нас?
– Я счастлива!
– Мы собирались сообщить вам об этом, когда папа вернется, но я рассказала сейчас, чтобы ты поняла: за любовь надо бороться. Я зря ушла от отца и поняла это очень скоро, но главные слова были уже сказаны, жизнь была разрушена. И все-таки мы не переставали любить друг друга, – с грустью закончила она. – Так что дай Кольту шанс, а потом еще один и еще, пока он не поймет, что ты – его судьба.
Джессика вернулась домой на такси, постояла на пустынной улице, глядя на звездное небо. Где-то вдалеке залаяла собака – одинокий, тоскливый лай вызвал у нее слезы. Что сейчас делает Кольт? Думает ли о ней? Или занят совсем другим – голубоглазой сексапильной брюнеткой?
Она свирепо толкнула дверь, взбежала по лестнице, не зажигая света. Как можно любить и ненавидеть одновременно?
На лестничной площадке какая-то темная фигура поднялась с пола – Джессика замерла в ужасе.
– Джессика? Где тебя черти носили? – с облегчением узнала она голос Кольта.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
– Где я была? – На Джессику сразу обрушился целый вихрь разнообразных чувств: страх перед тем, что он может сказать после сцены, которую она устроила, злость на обвинительный тон вопроса, стыд, что от одного только его голоса она теряет сознание… – А тебе какое дело?!
– Джессика… – Она включила свет, и он осекся, увидев опухшие от слез глаза. – Я беспокоился за тебя, – сипло сказал он. Она молчала, прикрыв рот рукой, вглядывалась в красивое невозмутимое лицо, смотрела, как он отряхивает брюки. – Меня впустила соседка. Я ждал тебя.
– Да ну? Зачем? – Сердце стучало так громко, что отдавалось в ушах.
– Сказать, что ты победила, – просто ответил он. Он стоял не двигаясь, мощная фигура казалась еще больше на тесной лестничной площадке, одни глаза были живыми на темном, каменном лице.
– Победила? – Она застыла. – Победила что?
– Мое сердце, такие вот дела. Я знаю, ты заслуживаешь большего, гораздо большего. Но сердце мое принадлежит тебе – с первой нашей встречи.
– Кольт… не надо со мной так шутить.
– Шутить? – На мгновенье он потерял контроль над собой, но тут же взял себя в руки, и когда он сделал шаг, Джессика с побелевшим лицом вжалась в стену. – Черт! Джессика, ты боишься, что я сделаю тебе больно?
– Где твоя спутница? – выдавила она сквозь онемевшие губы. Он проводит с ней дни, он берет эту… эту девицу на прием, а теперь говорит, что хорошо относится ко мне?
– Кто? – Тут он понял, и голос его смягчился. – Вероника? Думаю, мирно спит рядом с мужем. Я искал тебя после того, как ты… высказала все, что ты обо мне думаешь, хотел его тебе представить, но ты ушла.
– Ее муж? – О нет, выходит, она сделала чудовищную ошибку? Не может быть, ведь все казалось так очевидно…
– Джессика, я не приводил с собой на прием Веронику, – ласково сказал Кольт. – Я пришел один, а Вероника с мужем были приглашены вместе со мной.
– Но она… она так на тебе висла…
– Вероника виснет на каждом мужчине с большим счетом в банке, – хмуро сказал Кольт, – кроме мужа, который, к несчастью, мне друг, что и заставляет меня с вежливостью переносить общество его жены.
– Я была невежлива… – с ужасом прошептала она.
– Да. – Тень улыбки тронула его губы. – Но ей не мешало это услышать уже давным-давно. Ты права, Джессика, я заслуживаю такой женщины, как Вероника, но… но я не хочу того, чего заслуживаю. Вернее, расхотел в тот момент, когда увидел тебя, только не хватало духу признаться самому себе.
