был с ней в постели. И хотя Катрина знала, что в доме никого, кроме нес, нет, что сигнализация включена, она не могла заснуть и проводила остаток ночи, читая или смотря телевизор, чтобы прогнать непрошеные видения. Иногда они случайно сталкивались на светских мероприятиях, на званых ужинах. Они вежливо здоровались, обменивались парой фраз и расходились. Но каждый раз Катрина чувствовала на себе его обжигающий взгляд, чувствовала силу, которую он излучал. Даже сейчас ее пульс участился и кожа стала горячей. Это безумие! Она сделала глубокий, успокаивающий вдох. Раз, два, три. Еще раз. Вспомни, вспомни, взмолилась она про себя. Вспомни, как он обошелся с тобой. Господи, как она может забыть все это? Разве она может забыть, как бывшая любовница Никоса сообщила ей, что беременна и что Никое – отец ребенка? Джорджия Бертон. Модель, чье лицо украшало обложки самых модных журналов. Она вся светилась, называя датой зачатия день, когда Никое уезжал из города якобы по делам. Джорджия поклялась, что их отношения с Никосом не закончились с его женитьбой на Катрине. И Катрина поверила ей, несмотря на то, что Никое все отрицал. Слишком много доказательств его измены. Катрина не стала спорить с ним, она просто собрала вещи и уехала в отель. Даже сейчас, спустя семь месяцев, боль в сердце была столь же сильной, как в тот день, когда она ушла от него… Звонок мобильного телефона нарушил тишину укромного уголка. Катрина взглянула на высветившееся на табло имя. Звонила ее мать. – Шеба?
– Дорогая, ты не забыла, что сегодня мы ужинаем вместе и идем в театр?
Катрина закатила глаза и подавила желание выругаться. – Можно мы пропустим ужин? Я заеду за тобой в семь тридцать.
– Семь сорок пять. Билеты у меня уже есть, а машину припаркует швейцар.
Назад Катрина ехала на предельной скорости, но все равно успела только быстро принять душ и переодеться.
Они вошли в зал за секунду до того, как поднялся занавес. Катрина сконцентрировалась на спектакле, отогнав прочь плохие мысли. Этому приему она научилась еще в детстве. И сегодня он сработал. В антракте они с матерью вышли в фойе, чтобы выпить лимонаду и поболтать со знакомыми. У Шсбы был эксклюзивный бутик в Дабл‑Бэй. После развода с Кевином она сумела стать независимой и успешной бизнес‑леди. – Я кое – что отложила для тебя, – сообщила Шеба.
Вкус ее матери в одежде был безупречным. Катрина благодарно улыбнулась. – Спасибо, я выпишу чек. Шеба сжала ее ладонь.
– Это подарок, дорогая.
Внезапный холодок, пробежавший по спине, заставил Катрину замереть. Только один мужчина оказывал на нее такой эффект. Девушка медленно повернулась, стараясь ничем не выдать своего состояния. Невыполнимая задача, когда вес твое тело напряглось, готовое к борьбе с самим собой. Никое Касолис стоял в группе людей, склонив голову и прислушиваясь к словам роскошной блондинки, на лице которой было написано слепое обожание. Двое мужчин. Две женщины. Значит, блондинка – его спутница. Когда Катрина уже собиралась отвернуться, Никое поднял голову и перехватил ее взгляд. Темные глаза не мигая глядели на нее, гипнотизируя и пугая. Никое был выше других мужчин в фойе. Его рост и широкие плечи всегда привлекали внимание окружающих. Скульптурные черты лица, унаследованные от греческих предков, всегда выделяли его: широкие скулы, сильная челюсть, чувственные губы… обещавшие тысячу и одно удовольствие. И глаза… черные как грех. Черные волосы, длиннее, чем принято в деловых кругах, подчеркивали его индивидуальность. Он во всем привык поступать по – своему. Его окружала аура властности и силы, вызывавшая восхищение как у поклонников, так и соперников. Если он хочет запугать ее, это ему не удастся. Катрина вздернула подбородок. Зеленые глаза вспыхнули. Она наградила его ледяным взглядом и демонстративно повернулась спиной. У Катрины больше не осталось сил, и последний акт пьесы превратился для нее в сплошное пятно из декораций и костюмов. Все мысли девушки были заняты тем, чтобы не думать о мужчине, который доводил ее до безумия своими ласками, мужчине, одна мысль о котором зажигала в ней костер страсти. Никое доводил ее до той черты, за которой она забывала обо всем на свете… Все в прошлом, думала она, направляясь к выходу после окончания спектакля. – Катрина, Шеба.
Его голос был похож на мягкий черный бархат. Он ласкал ее голосом, даже когда произносил ничего не значащие вежливые фразы.
– Никое! Какая встреча! – обрадовалась се мать, целуя зятя в щеку. – Как я рада тебя видеть.
Предательница, про себя заключила Катрина. Никое завоевал Шебу сразу. И она до сих пор находилась под властью его чар.
– Я тоже. – Он прищурился и посмотрел на Катрину. – Ужин – завтра вечером. В семь подойдет?
Ублюдок. Слова застряли у нес в горле при виде изумления на лице матери. Никое вопросительно приподнял бровь.
– Катрина ничего тебе не сказала?
Ей захотелось хорошенько ему врезать.
