Я знаю: мы нужны друг другу
Реактивный самолет разворачивался над гаванью, заходя на посадку. Сверху открывалась панорама Сиднея: искрящийся голубой океан, бесчисленные бухты и заливы, высокие городские дома, здание Оперы. Сверкающее солнце обещало прекрасный день, не в пример сырой и ветреной погоде Рима, который Франческа покинула только вчера. «Боинг» побежал по бетонной дорожке, оглушительно ревя моторами. Независимо от того, как далеко и надолго приходилось уезжать, возвращение домой всегда вызывало у Франчески радостное и одновременно чуть грустное чувство. На то, чтобы забрать багаж и пройти таможню, потребовалось всего несколько минут. Проходя через аэровокзал, Франческа ощущала на себе любопытные взгляды. Ее высокую, стройную фигурку облегал элегантный темно‑синий костюм. Каштановые волосы были собраны в небрежный узел. Выглядела она довольно эффектно, но ее статус международной модели обязывал к большему. Выйдя на улицу, Франческа не обнаружила ни фотографов, ни телевизионных камер, не оказалось там и обычно ожидающего ее лимузина. Нащупав на лбу солнечные очки, она закрыла дымчатыми стеклами глаза. Ей были просто необходимы несколько дней передышки с друзьями и семьей перед тем, как вновь окунуться в водоворот расписанных по часам съемок и публичных выступлений. Такси образовали быстро движущуюся очередь у края тротуара. Сев в одно из них, она назвала адрес. Машина скользнула в общий поток легковых автомобилей, автобусов, грузовиков… Замелькали арки, склады, рекламные щиты. Это был ее город – место, где Франческа родилась, росла в семье итальянца и австралийки, которые так и не смогли усвоить законы брачной жизни. Франческа хорошо помнила раннее детство, прошедшее под аккомпанемент постоянных скандалов и взаимных упреков, и, как следствие, школу‑интернат. Время каникул обычно делилось поровну на каждого из родителей. Счастливые семейки, подумала она, скорчив гримасу. Три отчима: два из них проявляли похвальную терпимость к ней, третий почти сразу после медового месяца обнаружил пристрастие к малолетним девочкам. Сводные братья и сестры, которые быстро входили в ее жизнь и так же быстро исчезали. И наконец, Мадлен, белокурая красавица жена ее отца. Потом Париж, Рим, Нью‑Йорк… Карьера модели, которая началась благодаря счастливой случайности, а впоследствии превзошла самые радужные надежды Франчески. В каждом из городов у нее была своя квартира, контрактов с ней добивались ведущие дома моды Европы и Америки. – Двадцать пять долларов.
Франческа покопалась в сумочке, вынула две купюры и протянула водителю. – Сдачи не надо.
Шофер расплылся в довольной ухмылке, сунул ей свою визитную карточку и просил звонить всякий раз, когда потребуется такси.
Открыв двойные стеклянные двери кодовой карточкой, Франческа вступила в фойе.
Консьержка встретила ее сияющей улыбкой. – Как приятно видеть вас снова.
Она вынула из‑под стойки ключи и пакет с почтой. – Ваша машина припаркована на своем обычном месте.
– Благодарю.
Франческа поднялась на лифте на верхний этаж, отключила систему охраны и вошла в квартиру.
Свежий аромат цветов смешивался с теплым запахом воска. На столике у софы стояли розы нежного персикового цвета. В них была открытка от матери: «Добро пожаловать домой, дорогая».
В столовой, на середине стола, лежала фотография австралийских аборигенов в зарослях цветущего кустарника, рядом – открытка от отца, на которой он нацарапал свои сердечные приветствия.
Франческа прослушала не менее пяти сообщений, записанных на автоответчике, среди них одно от ее агента. Семь факсов, ничего срочного, решила она, перелистав страницы.
Сначала надо принять душ и распаковать вещи. Как хорошо дома! Так приятно снова видеть знакомую обстановку и сознавать, что несколько недель можно спокойно наслаждаться ею. В гостиной мягкие кожаные диваны. Столовая в официальном стиле. Современная кухня, две уютные спальни. Всюду мягкие персидские ковры, зеркало от пола до потолка, драпированные шелком стены, выложенный мраморной плиткой пол. Картины в приглушенных голубых, розовых, синих и лиловых тонах. На диванах и отдельных стульях несколько ярких подушечек. Скромная элегантность гобеленов. Не квартира, а музей, но и для жилья вполне пригодна, полушутя‑полусерьезно подумала Франческа, внося свои сумки в спальню. Распаковать их можно позднее, решила она, раздеваясь и 
