условились называть первыми, не это, а действия охраны в тот самый день – 1 декабря 1934 года. Киров – один из самых охраняемых людей страны, в обеспечении его безопасности задействованы десятки сотрудников органов. Они четко ведут «объект» по маршруту, каждую секунду рядом с Кировым находится как минимум один охранник… но только до того момента, когда его в коридоре Смольного встречает Николаев. Именно в этот промежуток времени один охранник – Дурейко – почему-то задерживается в приемной, а второй – Борисов – отстает от Кирова на значительное расстояние и не контролирует ситуацию в месте пересечения большого и малого коридоров. Именно там, где его ждал Николаев.
По мнению первых, действия охраны в Смольном – очень сильный аргумент в пользу их версии. На это вторые отвечают своим, не менее сильным аргументом. А именно – убийство Кирова в Смольном было… случайностью.
Что имеется в виду? То, что Николаев не планировал убивать главу Ленинграда в коридорах Смольного. Он собирался это сделать в Таврическом дворце, там, где проходил уже упоминавшийся нами актив области. Но чтобы туда попасть, нужен был специальный билет, которого у Леонида не было. Чтобы достать его, Николаев и пришел около полудня в Смольный. Он ходил из кабинета в кабинет, просил у сотрудников обкома билет. Ему отказывали, пока наконец секретарь сельскохозяйственного отдела Петрашевич не сказал ему, что если у него останется лишний билет, то он отдаст его Николаеву. Они договорились, что Николаев зайдет попозже. После этого Леонид вышел на улицу, пробыл там около часа, а затем вернулся в Смольный. Около половины пятого он зашел в туалет, а выйдя из него, едва не столкнулся со своей жертвой. Николаев сильно удивился, но, увидев, что рядом нет охраны, быстро сориентировался и решил действовать.
Если верить вышесказанному, то о каком заговоре может идти речь? Охрана Кирова не могла «расступиться» перед Николаевым просто потому, что не знала, где он находится. Но вопросы все равно остаются.
А что же вообще представляла из себя охрана Кирова? До лета 1933 года она состояла всего из пяти человек, причем только двое – М. В. Борисов и Л. Ф. Буковский – были штатными охранниками и сопровождали Сергея Мироновича повсюду: в поездках по городу, в командировках, на охоте и т. д. Кроме того, по заданию ОГПУ негласную охрану осуществляли оба шофера Кирова – Юдин и Ершов, а также швейцар дома, где жил Киров.
С лета 1933-го штат охраны главы ленинградского обкома был существенно расширен – до 15 человек. Теперь автомобиль Сергея Мироновича сопровождала машина прикрытия. Впрочем, сам Киров довольно легкомысленно относился к своей охране, говорят, даже несколько раз сбегал от нее, чем вызывал немалый переполох.
Почему же Борисова не было рядом с охраняемым объектом? 7 декабря 1934 года сотрудник оперативного отдела УНКВД по Ленинградской области Малий рассказал следователям, что вскоре после убийства его направили в Смольный, где на третьем этаже он увидел плачущего Борисова. В разговоре тот сказал, что в момент, когда Николаев открыл огонь, он был в коридоре на расстоянии 20–30 м за углом от того места, где находился Киров. На вопрос Малия, почему же он не был рядом с Кировым, Борисов ответил: «Товарищ Киров не любил, когда близко ходили».
Слова Малия спустя четверть века подтвердил и П. Г. Кульнев, состоявший в личной охране Кирова. В своем объяснении от 30.11.1960 года он указал: «Несение охраны на близком расстоянии от охраняемого нам запрещалось. Нам было велено ходить не ближе 20–25 шагов».
Михаилу Васильевичу Борисову в 1934 году было уже 54 года, происходил он из крестьян, с 1931 года – кандидат в члены ВКП(б). В свое время работал сторожем, в ОГПУ пришел в 1924 году, последняя должность – оперативный комиссар 4-го отделения оперода УНКВД по Ленинградской области. Говорят, что Филипп Медведь хотел было заменить Борисова кем-то из молодых сотрудников, однако Киров настоял на том, чтобы пожилого охранника оставили на его месте. Каких-либо серьезных происшествий на работе с Борисовым не происходило, и это, возможно, и усыпило его бдительность – он отстал от «охраняемого объекта» и позволил убийце беспрепятственно приблизиться к Кирову. Есть и другая версия – Борисова по пути на третий этаж Смольного отвлекли, отвлекли намеренно, например, просто попросив прикурить. И, наконец, третья – Борисов был одним из участников заговора и умышленно отстал от Кирова. Однако что произошло на самом деле, так и осталось тайной. Эти слова означают, что пришло время рассмотреть еще один момент рассматриваемого нами дела —
Гибель охранника Борисова на следующий день после убийства.
По мнению первых, смерть Борисова – один из сильнейших аргументов в пользу теории о заговоре против Кирова. Охранник мог знать и сказать лишнего – и его убрали. Цинично, но при этом в спешке, не особо заботясь о правдоподобности.
Что же произошло? От здания Управления ленинградского НКВД до Смольного – примерно два с половиной километра. Когда поступил звонок от Сталина, Борисова посадили в кузов обычной грузовой машины (что само по себе являлось нарушением правил и инструкций – перевозить людей в кузове грузовиков запрещено как обычными правилами дорожного движения, так и инструкциями по перевозке подозреваемых в совершении преступлений). Сопровождали Борисова сотрудники оперативного отдела Д. З. Малий и Н. И. Виноградов. Во время движения в 10 часов 50 минут машина потеряла управление, ее резко бросило вправо на тротуар и она сильно ударилась правым бортом о стену дома № 50 по улице Воинова. Борисов, сидевший на облучке как раз у правого борта, ударился о стену дома. Его срочно доставили в Николаевский военный госпиталь, где он, не приходя в сознание, 4 декабря скончался. При этом ни сидевшие в кабине люди, ни сопровождавшие Борисова в кузове оперативники не пострадали.
«Причиной самопроизвольного поворота машины вправо и ее аварии явилась неисправность передней рессоры автомобиля, а повышенная скорость движения этому способствовала» – гласило заключение технической экспертизы. 4 декабря 1934 года была проведена судебно-медицинская экспертиза, члены которой пришли к единому выводу: Борисов погиб от полученных повреждений в результате автопроисшествия.
Для тех, кто верит, что Киров погиб в результате заговора, гибель важнейшего свидетеля на второй день после убийства является одним из главных доказательств того, что заговор действительно был. Вновь предоставим слово Никите Хрущеву:
«Мы поручили комиссии (под руководством Шверника. –
И я предложил: «А вы поищите, не остался ли в живых шофер?» Никаких надежд я не питал, потому что видел, как было организовано дело, и считал, что шофера как свидетеля, видимо, тоже уничтожили. Но, на счастье, шофер остался жив. Его допросили. Он подтвердил, что был шофером на той машине, и рассказал: «Ехали мы. Рядом со мной сидел чекист и все время понукал меня, чтобы я ехал быстрее, дабы скорее доставить арестованного. На такой-то улице при повороте он вдруг схватил руль и направил машину на угол дома. Но я был крепкий человек, молодой, перехватил руль. Машина вывернулась и только помяла крыло. Никакой аварии не произошло. Однако я слышал, как при нашем столкновении раздался наверху какой-то сильный стук. А потом объявили, что «при аварии» этот комиссар погиб»…
Конечно, самого Кирова нет, и тут порвались связующие нити, которые могли как-то выявиться и обнаружить, что перед нами именно заговор. Все свидетели были убиты. Правда, шофер остался. Я поражался этому. Убийцы были квалифицированными людьми, а всего не предусмотрели. Почти всегда преступление оставляет за собой след, в результате чего и раскрывается. Так случилось и с шофером: все как будто предусмотрели, троих чекистов уничтожили, комиссара убили (комиссар, конечно, мог многое сказать: видимо, он имел какие-то указания, потому что отстал от Кирова, когда они вошли в подъезд и Киров стал подниматься по лестнице), а о шофере забыли».
Противники версии заговора и предумышленного убийства Борисова возражают – да, охранник Кирова погиб в очень неподходящий момент, но в жизни бывают и не такие случайные совпадения. Естественно, они не ограничиваются только этим доводом и в качестве аргумента ссылаются на результаты
