начала стороны не стали ударяться в бесплодную идеологическую полемику, а сразу принялись за решение конкретных вопросов. Работа делегаций была, в том числе, направлена на подготовку без сомнения исторического визита Михаила Горбачева в Пекин в мае 1989 года. В ходе визита, который стал кульминацией нормализации отношений, были согласованы все принципы решения пограничного вопроса. С китайской стороны черту под вопросом о территориальных претензиях подвел лидер Китая легендарный Дэн Сяопин: «Мои пространные рассуждения насчет того, чтобы «поставить точку на прошлом» преследуют цель дать возможность советским товарищам представить себе, как мы понимаем это прошлое и что имеем в виду. Исторические счета предъявлены, и все эти проблемы канули в небытие. И в этом заключается один из результатов нашей нынешней встречи. Об этом было сказано и с этим покончено – на прошлом поставлена точка».
16 мая 1991 года между СССР и Китаем был подписан договор о границе, проведены обмен картами и редемаркация границы. 13 февраля 1992 года Верховный Совет Российской Федерации принял постановление «О ратификации Соглашений между СССР и КНР о советско-китайской границе на ее восточной части». В 2004 году тогдашний Президент России В. Путин передал своим решением остров Даманский и некоторые другие острова китайской стороне.
Такой была история взаимоотношений Российской империи, а затем Советского Союза, с Китаем, прошедшим путь от Поднебесной империи до Народной Республики. Глядя на нее, не может не возникнуть вопрос: зачем? Зачем гибли молодые ребята, зачем тратились колоссальные силы и средства, если было ясно, что граница проведена несправедливо и Даманский и некоторые другие участки должны отойти Китаю? Конечно, можно в качестве аргумента привести некоторые геополитические и военно-стратегические факторы: мол, незначительная уступка территории обернулась бы гораздо большими претензиями Китая. Если такая аргументация верна, то лишь отчасти. На самом деле недоверие и амбициозность порождали принципиальность во второстепенных вопросах и отсутствие глобальной и долговременной стратегии во взаимоотношениях со своим самым большим соседом. Советскому руководству проще было наказать «зарвавшегося» агрессора, положив при этом сотню жизней, чем попытаться понять, чем же вызваны его претензии.
Тот же вопрос «зачем?» можно, безусловно, задать и китайской стороне. Ведь и Китай на алтарь достижения своей цели положил немало. Неужели небольшие участки территории стоили сотен (а может быть, и тысяч) жизней? Конечно, и здесь возможна «высокая» аргументация, ведь с точки зрения Китая речь шла о «восстановлении исторической справедливости». Но думается, это был только предлог. Мао прекрасно понимал, что Советский Союз может отдать небольшую часть территорий, но никогда не уступит те полтора миллиона квадратных километров своей земли, которые Российская империя якобы отобрала у Китая. Это был, как мы уже говорили, способ отвлечь народ от истинных проблем.
В целом же конфликты на Даманском, Жаланашколе и другие ярко показали нежизнеспособность коммунистической системы, по крайней мере, в ее ортодоксальном варианте. Две страны, два оплота коммунистической идеологии не могли в течение четверти века договориться друг с другом и практически все это время находились в «предвоенном» состоянии, а расплачиваться за это пришлось простым солдатам и офицерам, которые, без сомнения, честно выполнили свой долг. История же Даманского завершилась тем, чем она и должна была завершиться – мирно, справедливо и с учетом интересов обеих сторон…
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
ГИБЕЛЬ МАШЕРОВА: РОКОВАЯ СЛУЧАЙНОСТЬ ИЛИ…?
Говорят, что вскоре после смерти Сталина и расстрела по приговору суда 23 декабря 1953 года Лаврентия Берии советские лидеры заключили между собой договор: как бы ни развивались события, какой бы острой ни была политическая борьба, какие бы обстоятельства ей ни сопутствовали – никогда, ни при каких условиях не использовать в этой борьбе последнее средство. Это действенно, это очень удобно, но это может обернуться и против тебя. С одной стороны – «нет человека – нет проблемы», но с другой – «мертвые иногда говорят», и никто не может стопроцентно гарантировать, что это «средство» не обернется против тебя…
Естественно, что этот договор не мог быть зафиксирован ни в одном, пусть даже самом секретном протоколе. Но если посмотреть на историю взаимоотношений партийной верхушки после 1953-го, то кажется, что подобная договоренность действительно имела место, и не одно поколение советских партийных «небожителей» строго ей следовало. В 1957 году Маленков, Булганин, Каганович, Ворошилов и «иже с ними» предприняли первую и пока неудачную попытку сместить с поста первого секретаря Никиту Хрущева. Нетрудно себе представить, что бы случилось с заговорщиками во времена Иосифа Виссарионовича. Но в 1957-м все было иначе. Конечно, члены «антипартийной группы» лишились своих постов, были выведены из состава политбюро. Но они не просто остались в живых, не просто остались на свободе, они получили вполне пристойные и хлебные (по крайней мере, по мерке простого советского человека) посты. Маленков, например, стал директором Усть-Каменогорской ГЭС, а Ворошилов получил должность посла в Монголии. Это была ссылка, но ссылка политическая, а не реальная.
Через семь лет Хрущев «по состоянию здоровья» был освобожден от всех постов. Да, после этого его имя было фактически вычеркнуто из истории СССР, да, за ним и всеми, кто посещал его на государственной даче в Подмосковье, день и ночь следил КГБ. Но при этом бывший глава государства был, так или иначе, на свободе, был обеспечен всем необходимым, а КГБ… А за кем, собственно, он не следил в те годы?
Жесткой была и борьба за власть в 1985-м, когда столкнулись интересы «молодых» во главе с Михаилом Горбачевым и партийных «зубров», лидером которых считался глава Ленинградского обкома Романов. В этой борьбе были победители и побежденные, но эти победители, так или иначе, не плясали на костях побежденных. В общем кажется, что все укладывается в эту схему: борьба борьбой, но «последнее средство» – табу. Если бы не событие, произошедшее на трассе Москва – Брест 4 октября 1980 года…
«В 14 часов 35 минут от здания ЦК КП Белоруссии в сторону города Жодино выехала автомашина ГАЗ-13 «чайка», госномер 10–09 ММП под управлением водителя Е. Ф. Зайцева. Рядом с водителем сидел П. М. Машеров, на сиденье сзади – офицер охраны майор В. Ф. Чесноков. Вопреки правилам и соответствующим инструкциям впереди шла автомашина сопровождения ГАЗ-24 обычной окраски, не снабженная проблесковыми маячками. И только сзади, подавая звуковые и проблесковые сигналы, двигалась автомашина ГАИ.
На трассе Москва – Брест шириной до двенадцати метров машины пошли по осевой со скоростью 120 км/ч. Такая скорость рекомендуется службой безопасности, так как, по расчетам, она не позволяет вести по автомобилям прицельную стрельбу. Дистанцию между собой держали в 60–70 метров. За километр до пересечения трассы с дорогой на Смолевичскую бройлерную птицефабрику первая «Волга», преодолев подъем, пошла на спуск. До катастрофы оставались секунды. Грузовик, вынырнувший из-под МАЗа, увидели
