отошел), а унизительное положение пленника.
Вроде начнешь присматриваться к отдельным деталям, и ничего такого особенного не заметишь. – Волосы не поседели, лицо морщинами не пошло, даже мышцы, с виду особо не уменьшились и не обрюзгли. А вот общее впечатление, – пятидесятилетний дед! Хотя вон, – Леокаю наверное тоже под…, или может быть даже за…, пятьдесят. – А выглядит бодрячком и живчиком. А этот…, весь какой-то потухший и сдувшийся.
…Может зря я на него эту колодку надел? Но ведь я хотел как лучше! Думал так, с колодкой на ноге из расщепленного ствола дерева, он хотя бы ходить-бродить по лагерю сможет. – А то тюрьмы-то у нас нет, так что альтернативой колодке, тут в открытой степи, – будет только держать его вечно связанным. А это уж точно, – настоящая и весьма болезненная пытка. Так что колодка представлялось мне тогда идеальным вариантом. – С ней далеко не убежишь, зато ходить по лагерю и его окрестностям можно без особых проблем, особенно если так по-хитрому тряпочку подмотать, чтобы деревяшка ногу не натирала. Я впрочем, – регулярно ее снимал, проверяя наличие потертостей и язв.
Зато наши, разозленные его побегом, получив столь зримое доказательство тому как жестоко пленник наказан, перестали бросать на него неодобрительные, и я бы даже сказал кровожадные взгляды. – Ради такого, даже пары бронзовых прутов, что эту колодку запирают, – не жалко. (Веревки пленник бы перерезал. Благо, – камней в степи полно, и сделать каменный резачок проблем бы не составило).
А в остальном, – ни в чем мужичку отказа не было. – Кормили как на убой, новую одежду выдали, в свободе…, почти не ограничивали…Да я даже мальчишкам нашим, которые поначалу захотели было над пленным поглумиться, – таких люлей накатал, что впредь они с ним общались исключительно вежливо и почтительно.
…А в результате всех моих благодеяний, – по мужику будто телегой проехали.
– …А почему кстати не ушел в степь, – помирать? – Осторожно спросил я его. И не из-за праздного любопытства, а потому что от этого зависело качество нашего дальнейшего сотрудничества, и степень доверия оказываемого пленнику…Ведь в принципе-то, для местных это был вполне нормальный и приемлемый способ ухода от невыносимых трудностей жизни. Благо уходишь ты не в унылую пустоту, а в теплые объятья любящих предков, чтобы из загробного мира, помогать своим потомкам. Так что ничего позорного, в таком поступке нет…По крайней мере, – у наших. – Может у аиотееков все по-другому, и имеется какой-то серьезный религиозный запрет на эвтаназию?
– …Интересно. – Недовольно буркнул Эуотоосик, явно стыдясь своих слов. – То что у вас тут происходит… Никогда еще такого не было. Хочу понять!
… Дальше я эту тему муссировать не стал. – Итак понятно, – любопытство исследователя вошло в резкий диссонанс с представлениями о Чести рыцаря-оуоо, и это сильно отразилось как на внешности, так и на внутреннем состоянии Эуотоосика. И похоже, если я рассчитываю на дальнейшее сотрудничество, надо срочно 'подкармливать' первого, и тихонечко заметать под половичек второго.
– …Ну, и что ты думаешь о нас? – Спросил я его. – Как тебе построенная нами плотина?
– Плотина? – Как будто даже с недоумением, переспросил Эуотоосик. И пожав плечами, ответил. -…Как плотина. Я к ним никогда особо не приглядывался, – это забота 'речных червей'…А вот то что ты делаешь с людьми…
– Вот тут ты сильно не прав, дружище Эуотоосик. – Попытался я втянуть его в научный спор. – Чтобы сделать такую плотину, нужно очень много знаний и умений. Необходимо постигнуть многие законы этого мира, и научиться ими пользоваться. А люди, – что люди? – Они люди везде!
– А вот не скажи! – Поддался на мою военную хитрость Эуотоосик. – Мы аиотееки тоже так делаем. В смысле, – объединяем покоренные нами народы. И ты сильно удивишься, – но в Храме я узнал, что многие из тех кто сейчас считает себя аиотееком, – раньше были нашими врагами! – Он самодовольно посмотрел на меня, видимо рассчитывая увидеть своего собеседника пораженным до глубины души этим удивительным фактом.
– …Вероятно это те, кто сейчас служит в оикия, а в мирное время, как Асииаак, – пашет землю и пасет для вас скот? – Высказал я догадку. И по изменившемуся взгляду собеседника понял что угадал. – Тут есть одна маленькая закавыка. – Мерзко улыбнувшись, продолжил я. – Они забыли о том кем были и считают себя аиотееками, – только пока вы сильны. Стоит вам, – оуоо, чуточку дать слабину, – и все эти оикия, 'речные черви' и прочие-прочие, сразу вспомнят все свои обиды и побегут к вашим врагам проситься под их руку…Поверь мне, – так и будет!
– …Потому ты делаешь Так? – Связываешь всех узами родства, в надежде что это соединит вас навечно? А ты не боишься что Кровь и Мана Сильных, смешается с кровью и маной слабых племен, и вы ослабеете?
– Нет, не боюсь. – Сильные будут подавать пример. И дети слабых захотят стать Сильными.
…К тому же сила бывает разной. – хорошо уметь пахать землю, разбираться в животных, или делать вещи,… да даже песни петь, – это тоже сила. Но эта сила может проявить себя, только находясь под защитой Силы Оружия.
Я хочу чтобы в племени Ирокезов каждый смог жить, и приносить пользу племени той силой, которой наделили его духи. Так, – Сила племени будет прирастать и за счет Сильных, и за счет слабых.
– …А потом слабые став сильными, – заберут себе Власть! – Закончил за меня Эуотоосик. – Ты об этом не думал?
– Но ведь все мы будем родней. А разве среди родни не принято чтобы Власть была у сильного? – Демонстративно удивился я. – И разве не принято у Сильных, – помогать слабой родне?
Эуотоосик надолго задумался. Чувствовалось что он изголодался по интеллектуальному общения, и наша беседа была ему в кайф. -…Может быть это у вас и сработает. – Задумчиво проговорил он. – Ты не похож на глупого и наивного мальчишку. Но я чувствую во всем этом какую-то ошибку…Уж очень вы все разные, – по разному добываете свою еду, и даже говорите по разному. Так что у вас неизбежно появятся те, кто считает 'своими' прибрежников, или степняков или горцев, и они начнут помогать своим за счет чужих. Начнутся разногласия и дрязги. И все что ты затеял, – развалиться как ком сухой земли.
Чтобы объединить такие разные народы, над ними должна стоять Сила способная заставить всех себе подчиняться, – иначе ничего из этого не выйдет.
– Это сила нашего Закона! – Самоуверенно заявил я. – Закона, единого для всех.
– И для тебя, твоего сына, и для детей тех чужаков, которым ты позволил жить тут из милости?…Ведь ты вроде как собирался разрешить им становиться ирокезами? – Эуотоосик явно считал что уел меня.
– Да. Закон будет един для всех! – Твердо сказал я, истинно веря в то что говорю. – Правда хитрый голосок в моей голове сразу напомнил насчет 'Строгости российских законов, компенсирующейся необязательностью их исполнения'. Но я сделал вид что не услышал.
– …Это будет очень-очень странно. – Чуть насмешливо ответил Эуотоосик. – И я хотел бы посмотреть как твой сын будет подчиняться сыну какого-нибудь чужака, а ты будешь говорить, что 'это хорошо'… – И вдруг, резко поменял тему, – Так что ты хочешь узнать у меня о Аиотееках, которые возвращаются обратно?
– А разве я могу надеяться, что ты скажешь мне правду? – Лишь развел я руками. – А раз я не могу верить тебе, то зачем тратить время на разговоры?
– Тогда зачем ты пришел ко мне, в то время, когда все твое племя спешно готовиться к войне с моим племенем?
– …Хочу пригласить тебя в Совет Бот*аников!
– А разве этот твой совет и эти твои бот*аники не гнусная ложь, которой ты пытался опутать мой разум, чтобы получить желаемое? – Вдруг вспылил Эуотоосик. И я вдруг снова увидел в нем того некогда грозного оуоо. – Неужто ты думаешь что я такой дурак, и прожив тут целый год, не пойму что в твоем племени никто кроме тебя ничего про этих бот*аников не слышал?
– Конечно, – Горячо согласился я с утверждением Эуотоосика, – бот*аники это гнусная, бесстыдная, и очень наглая ложь. -…Но знаешь, – иногда бывает такая ложь, которая заслуживает того чтобы стать правдой. Вот я и хочу, чтобы ты стал одним из первых бот*аников, ибо к моему большому сожалению, вокруг меня слишком мало людей, достойных этого звания.
– И что ты хочешь получить взамен?
– Ничего. – Ведь ты станешь ценен сам по себе. Ибо будешь искать знания, и тем увеличивать силу
