будущих жертв, а Старшины изучили запасы зерна, на предмет выделения сырья для производства пива и лепешек. А малышня ломанула по окрестностям в поисках дров.
И понеслось! – Бабы с утра до вечера что-то толкли, месили и жарили-парили. Воины ходили серьезные и важные. У кандидатов в ирокезы начался предпраздничный пост, дабы они лучше могли осознать то Великое Событие, которое скоро с ними произойдет.
А я с учениками, как шаманского, так и законоведческого факультетов, устроил легкую наркосессию общения с предками, (без этого тут к сожалению пока никак). А попутно составил план мероприятия.
Праздник начался еще затемно, потому как основная церемония была, как обычно, приурочена к первым лучам солнца…А может бабы и вовсе не ложились в эту ночь. – Праздновать и жрать, предстояло несколько дней, так что запас еды должен был быть соответствующим.
Так что народу пришлось подниматься еще затемно, одевать свои самые лучшие и пышные наряды, и сходиться к холму, возле которого и должна была начаться гулянка.
По уже сложившейся традиции, – первым делом я толканул небольшую речугу, излагая основные тезисы Ирокезианства и сообщая широким массам общественности, зачем мы тут собрались.
Народ внимал в полной тишине и с явным благоговением. – И вовсе не потому что я был таким уж великим оратором. – Просто день сегодня был особенный, – чудесный и священный. – День Победы над Смертью и Возрождения Жизни. День когда прошлое уходит в вечность, освобождая место для всего юного и нового.
В этот день возможны всяческие чудеса. В этот день Предки приходят из-за Кромки, чтобы пировать вместе со своими внуками. И каждый, кто уже успел хлебнуть праздничного пойла из свежей крови жертвенных животных и грибной наркоты, может общаться с ними даже без посредничества шамана.
…А вот и они, – животные. И сильные руки Старшин и наиболее авторитетных воинов, уже крепко ухватив их за рога, задирают головы с нервно косящими глазами кверху, остро отточенный кинжал вскрывает вену на шее, и теплая дымящаяся кровь хлещет в подставленые котлы, на дне которых уже плещется небольшая лужица наркокомпота.
Как обычно, первую чашу выпиваю я сам. Вторую подаю Лга*нхи, затем Старшинам.
Потом уж за дело берутся ученики, ловко и привычно шуруя у двух котлов одновременно. Воины соответственно подходят к Витьку а бабы с детьми к Осакат.
А я отхожу в сторону, сажусь возле третьего котла, и достаю заготовленные шкуры и чернильницу. Сначала ко мне подходят молодые из наших. – Я торжественно вписываю их имена в 'Ведомость на Зарплату', (знал бы что со временем этот документ приобретет такое значение, не стал бы глумиться над его названием), срезаю ритуальную прядь волос, и подаю чашу… И так, – ровно стошестьдесят четыре раза! – Такого единовременного прироста, племя Ирокезов еще не знало.
Передо мной, прежде чем занять теперь уже полностью законное место в своих оикия, где боевые товарищи и довершат бритье головы своими персональными бритвами, (ловко я отмазался от куаферских работ), проходили и лица зрелых воинов почти стариков, таких например как Гок*рат, и совсем юные сопляки, многих из которых я помнил еще мальчишками. Вместе с Жизнью, на этом празднике возрождалось и племя ирокезов, изрядно покоцанное в прошлом году на Большой Битве.
Мою душу распирали гордость и…грусть. – По сути-то, хотя название остается прежним, но это уже будет совсем новое племя. И не только потому что от первого состава в нем осталось дай бог, – десятка два человек. – Просто и жить мы теперь собираемся по совсем другим правилам. И можно только гадать, насколько эти правила сработают и что за блюдо, из всей этой заваренной мной каши получится. И не развалимся ли мы все на крохотные группки, лишь формально имеющие что-то, с каждым годом все сильнее тускнеющее от времени общее. Или все-таки получится что-то дельное?
…Но об этом будем думать потом. – А пока – Праздник.
Пока старые ирокезы, (не без помощи семейств), брили бошки новым, я опять вышел толкать речь. Теперь уже, как бы от имени Совета.
Рассказал про Голоса Закона, постаравшись привязать к этому наше разделение на разные поселки. Новостью конечно это не для кого не стало. – В нашем тесном дурдоме, никаких секретов не утаишь. Да и не поймут тебя, даже если попытаешься. – Понятия 'Гос. Тайна', пока не существует даже в написанном мной Законе. Так что все узнают обо всем, максимум на следующий день после события. Даже 'секретные' заседания совета, мгновенно становятся известны всем, потому что во-первых, – никто из нас, пока еще даже не подозревает, что кто-то из соплеменников может быть недостоин знать о том что происходит в палатке Вождя, или что эти сведения его не касаются. – Живем все вместе, и в бой идем все вместе, так что все что происходит в племени, касается абсолютно всех.
Ну а во-вторых, – попытайся мы что-то скрыть, – все равно бабы подслушают и разнесут по всему стойбищу и дальше. – Подчас мне кажется, что всякие мобильники, телевизоры и прочие скайпы, лишь только замедляют скорость распространения информации. – Это всего лишь костыли, которыми цивилизация пытается скрыть свое уродство и ущербность. Привыкнув ходить с костылями, люди невольно ослабили свои природные способности…Вот например к общению.
Только подумайте, как много информации в виде мимики, жестов, особых интонаций и прочей эмпатии, мы упускаем заменив простой разговор с глазу на глаз, телефонным общением? Как узка и неполноценна информация полученная нами из телевизора…
Короче, – уж что-что, – а общаться друг с дружкой наши бабы умели, и делали это самозабвенно. Так что информация о Последнем Совершенно Секретном Совете, разносилась мгновенно, по пути обрастая подробностями о новом платье Ласты, какая из жен Старшин похоже залетела, новыми сведениями о странных сексуальных пристрастиях Шамана Дебила, (Слышали небось, – посреди зимы ракушек пошел ловить… К чему бы это???), и еще тысячами подробностей.
…Короче, – все уже давным-давно знали не только про деление на разные поселки, но даже и то где, кто и с кем будет проживать…Собственно, – это сам народ и решал. И навязывать кому-то собственное мнение по этому вопросу, было бы, мягко говоря, не целесообразно. – Рыло начистят, или сбегут у нас тут до крепостного строя еще тыщи лет пешком.
Так что народ уже разбился на кучки, и сплотился вокруг 'неформальных лидеров'…Хотя, – ничего удивительного не было, что практически все остались со своими оикия. – Типа, – воинское братство священно. Лишь несколько человек, предпочли поменяться местами. Вроде степняков, не слишком любивших лодки и морские просторы, но попавших в 'общество' прибрежников, и наоборот. Но и тут все обошлось мирно и без скандалов, опять же потому что круги интересов и 'профессиональные' особенности и даже узы родства, были давно определены и очерчены. Все и так знали кто чей брат, сват и троюродный дядя, и потому вполне понимали желание остаться со своими. – Обид и споров по этому поводу, (чего я признаться опасался), не было.
Так же, практически не было споров и при разделе имущества. – Поскольку поселки делились по специализации, то и проблем с разделом инструментов особых не было. – Нафига лодки кочевникам, или сохи и мотыги морякам?
А скот делили по справедливости и по старшинству. – Опять же, все помнили кто кому кем приходится, и против того чтобы у двоюродного дяди второй жены, было на одну овцекозу больше, не возражали…Тем более, что все равно стада принадлежали не конкретному человеку, а всему племени.
В общем, наш разъезд был давно подготовлен, обмозгован, обсосан в разговорах до голых косточек и мог состояться в любую минуту.
…Но мне хотелось как-то привязать, узаконенное изменение наших обычаев, именно к Закону, и к его представителям. Потому как реально пацаны, только сегодня обретшие воинские прически, пока серьезными авторитетами быть никак не могли. – Скорее всего, пока что им будет уготована роль мальчиков на побегушках, живущих при Малом Вожде, до совета с которыми по узко-специальным вопросам, он иногда будет снисходить. – Это, увы, неизбежно. – Патриархальное общество не потерпит власти молокососов, а чтобы назначить на эти должности уважаемых солидных мужей, – надо сначала обучить их читать-писать, и малость сломать мировоззрение. -…Скорее уж это они мне все кости переломают.
Потому-то, – чтобы мои студенты не затерялись в толпе молодняка, а их должность не стала пустой формальностью, я во-первых, – уговорил Лга*нхи и Старшин, отныне все известия пересылать в
