Даже если мы добавим к этим эндемичным видам другие, предположительно характерные для островов еще до колонизации, но встречающиеся в иных частях света, то и в этом случае общее число их окажется небольшим. Так, например, у побережья — всего 57 видов местного происхождения, а в гористых районах обнаружено лишь около 250 различных эндемичных цветковых растений и папоротников.
Отдельные горные эндемичные растения довольно интересны. Естественно, что за десятки миллионов лет механизм эволюции преподносил большие сюрпризы. Например, вполне вероятно, что отличительные признаки сейшельской пальмы развились уже после изоляции островного мира. Она относится к афро-азиатскому подсемейству пальм
Наличие столь крупных «семян» является признаком некоторой «физической неполноценности» дерева. Из-за тяжести своих плодов пальмы не могут расти на склонах гор, а лишь в долинах. Но сейшельские пальмы можно встретить и на вершинах гор и холмов, что объясняется, вероятно, их происхождением от пальм, которые и миллионы лет тому назад также росли высоко в горах Сейшел.
Одновременно сейшельская пальма не обладает способностью обычных кокосовых пальм перебираться на новые острова и побережья морем. Обычные кокосовые орехи, как известно, довольно долго побывав в соленой воде, сохраняют всхожесть и легко прорастают на побережье, но еще никогда не случалось, чтобы заброшенные волной на берег двойные кокосовые орехи пустили побеги. Однако трудно утверждать, что именно пребывание в соленой воде губит их; может быть, на «чужих» побережьях нет необходимых для этих гигантских семян климатических условий: ведь для прорастания им требуется восемнадцать месяцев.
Среди эндемичных растений на Сейшелах есть одно, которое настолько сильно отличается от всех известных растений мира, что ботаники считают возможным рассматривать его как самостоятельное семейство. Из-за сходства своих плодов с медузами, оно получило название
Уникальное растение было обнаружено в 70-х годах прошлого столетия в средней части острова Маэ, где оно росло в расщелинах скал высоко в горах Себер. В последний раз ботаники видели его в 1908 году. После этого, несмотря на длительные поиски, никто не встретил его ни на Себере, ни на других горах. Возможно, его небольшая популяция давным-давно «отошла в лучший мир», хотя некоторые специалисты надеются все же отыскать это удивительное растение. Как полагает Лионне, нет полной уверенности в исчезновении растения-медузы. А англичанин Джеффри в 1968 году в «Приложении» к Упсальскому симпозиуму на тему «Охрана растительности в Африке к югу от Сахары» писал даже, что растения-медузы могут быть обнаружены на Себере на высоте более 450 метров. Более того, он считает, что для этой горы характерно удивительное скопление редких видов растительности, в числе которых — эндемичная рандия
Эти растения обычно неразлучны и никогда не встречаются отдельно друг от друга, но причины данного симбиоза еще никому не удалось определить. Непентесы живут за счет насекомых, которых они «вылавливают» в глубоких кувшинах своих листьев. Насекомое, привлеченное яркой окраской кувшина, попадает в него и быстро растворяется в специальной жидкости, находящейся на дне.
Особенно распространена эта загадочная пара растений на острове Силуэт, где целая гора носит имя одного из них: гора Пот-а-О (Лазящий водяной кувшин). Удивительно то, что непентес растет на Сейшелах, ведь центр его популяции — далекий Борнео. Судя по всему, это растение (как и многие насекомые) мигрировало сюда из Юго-Восточной Азии через Цейлон. Но в то время как «странствующий лист», например, так никогда и не «забрел» дальше Сейшел, непентес продолжал свой путь До Мадагаскара, где возник вид, который оказался, как ни курьезно, первым из местных растений, известных в Европе в XVIII веке.
Индо-малайский вклад в материковую флору Сейшел — как и в мир насекомых — очень заметен. Состав видов насекомых островного мира буквально поразил энтомолога Скотта. Он утверждал даже, «что если Сейшелы и укладываются в какой-нибудь из крупных (зоогеографических) регионов, то все равно их следует определить как особый Восточный подрегион»[18].
Очевидно, здесь должно было произойти что-то такое, что в какой-то период времени способствовало распространению флоры и фауны именно с востока. Средне семи эндемичных орхидей этих островов выделяется один безлистный вид
На Сейшелах нет недостатка и в таких растениях, которые имеют общетропическое распространение. Так, крупнейший из всех эпифитных[19] папоротников «птичье гнездо»
Можно совершенно определенно утверждать, что островная флора и фауна время от времени получала «пополнения» через океан — как семенами, прибившимися к берегам волной, так и с помощью птиц, приносивших семена и зерна в своем оперении. К остаткам первоначальной, «континентальной», флоры, возможно, следует отнести лишь те виды, которым потребовалось бы крайне много времени для их развития в нынешней горной среде. Речь идет, например, о сейшельской пальме и еще о пяти эндемичных семействах пальм с таким же количеством видов.
Поскольку на Мадагаскаре и Маскаренах имеются другие эндемики, а также много растений, напоминающих азиатские и африканские, не приходится удивляться тому, что есть еще ботаники, верящие в Лемурию. По-видимому, они не хотят считаться с мнениями современных океанографов о затонувших континентах. Так, голландец Стенис в 1962 году в объемистой диссертации, напечатанной в журнале «Блюмэа», утверждал, что «должна была существовать связь в виде перешейка между Мадагаскаром и Цейлоном через Сейшельско-Коморскую банку (Лемурию)».
Но встречаются случаи противоположной «ограниченности мышления». Например, Зауер, в заслуживающей внимания книге о прибрежной флоре Сейшел, категорически отказывается признавать наличие континентальных элементов в его флоре и фауне. Он как специалист по растениям морских побережий, большинство которых мигрируют морем, отрицает все остальные виды миграции, и не учитывает при этом, что на гранитных островах имеются, например, чувствительные к соленой воде земноводные. Этот автор делает вывод, что и растения и животные «могли достичь Сейшел трансокеаническим путем с такой же легкостью, как они добирались до многих других островов, типа Гавайской группы, для которых континентальная связь немыслима».
На Гондвану рассчитывать нечего, считает он. Если вообще такой континент когда-либо и существовал, то он треснул по крайней мере двести миллионов лет назад, т. е. еще до появления цветковых растений. Существование относительно небольшого числа различных видов со смешанным происхождением, а также родством с востоком и западом — все это, по Зауеру, закономерное следствие длительной миграции: капризного, случайного рассеивания, повторяющихся случаев, короче, гораздо легче представить себе «дрейфующие» виды, чем континенты…
В 60-х годах восемнадцать стран снарядили свои экспедиции геофизиков и океанографов в Индийский океан. Эти коллективные исследования назывались «Международной Индоокеанской экспедицией». Еще во время океанографического кругосветного путешествия в 1928–1930 годах на судне «Дана», оплаченного датскими нефтепотребителями через Карлсбергский фонд, была открыта гигантская
