Жизнь за любовь

покрытого багровыми пятнами запекшейся крови.

Девушка не могла вновь вынести такое, она рванулась назад, в настоящее, в эту избушку, где сейчас и стояла дрожащая и всхлипывающая.

– Ну зачем вы заставили меня прийти сюда? – бормотала она. – Я не хочу больше вспоминать… Это слишком больно.

– Энни, но все это было давным‑давно. Сейчас нам ничто не грозит, – тихо сказал Марк, поглаживая девушку по голове, по спине. – А теперь расскажи мне, что ты вспомнила. Ведь ты что‑то припомнила, правда?

На миг Энни затихла, потом шепотом начала:

– Мы пришли сюда после того, как… были в лесу в тот последний раз. Вернулись в эту самую избушку…

Он слушал внимательно каждое ее слово, не спуская с нее глаз. Его сильная рука гладила ее, успокаивая, передавая свое тепло ее заледенелому телу.

– А еще вы сказали, что вам бы хотелось, чтобы у нас был ребенок, – припомнила Энни и тут же снова увидела его лицо тогда, в прошлом. Она слышала голос того Марка. Ей снова захотелось выть в голос, потому что тот Марк был убит. Но нет же, он живой и стоит рядом с ней, слушая ее рассказ. От всего этого у девушки голова пошла кругом. Запинаясь, она продолжала: – Но вы сказали еще, что это невозможно – в нынешних условиях… Мне пришлось бы плохо в деревне. У сельчан свои представления о морали, меня бы никогда не простили. Вы сказали, что не хотите для меня такой участи. А еще вы сказали, что если нам удастся выжить, то вы вернетесь сюда и разыщете меня, а потом мы устроим свадьбу. Но если нам не суждено пережить войну, не суждено более свидеться, то нам надо, как вы тогда сказали, Марк, жить сегодняшним днем в полную меру, ничего не оставляя на потом и ничего не оставляя после себя, как если бы нас и вовсе не было на этом свете.

Энни вдруг замерла, потом побледнела как смерть.

– Что? Что еще случилось? – поспешно спросил Марк, испуганный внезапной переменой в ней.

Девушка взглянула на него, повернулась, прикусив губу, оглядела помещение. Марк ждал, бледный, напряженный.

– Энни, в чем дело?

Девушка остановила взгляд на дровах, сложенных под окном.

– Здесь. Это было здесь… – С этими словами она принялась растаскивать дрова.

Марк после краткого замешательства стал помогать ей. Это была грязная и тяжелая работа, но Энни ничего не замечала.

Пять минут спустя она замерла, хрипло и тяжко дыша, опустилась на колени и дрожащими пальцами дотронулась до глубоко вырезанных в нижнем бревне стены инициалов. Буквы потемнели от времени, но все еще были отчетливо видны – начальные буквы их имен «А» и «М», переплетенные вместе, и под ними слово «Навечно». Прошедшие полвека не смогли уничтожить их.

«Навечно», – мысленно повторила девушка. Неужели поэтому они и вернулись сюда? Неужели силой своих чувств они смогли стать частичкой вечности…

Марк опустился на колени рядом с ней и тоже дотронулся пальцем до инициалов, вглядываясь в них.

– О, Марк… – выдохнула девушка, оборачиваясь к нему. – Смотри, они все еще здесь…

Марк заглянул девушке в глаза, его собственные ярко горели.

– Ну вот, Энни. – Он дышал так бурно, лицо его залилось краской. – Я люблю тебя, – с трудом выговорил он. В следующий миг он уже жадно впился в ее губы…

Все сомнения, которые еще оставались, мигом улетучились. Энни совершенно точно знала, что уже давно любила этого человека, любит его и сейчас так же, как любила его В той, прошлой жизни. Их лишили тогда любви – смерть отобрала у Энни возлюбленного. Но на этот раз у них все впереди.

Марк неохотно оторвался от поцелуя, посмотрел на ее воодушевленное лицо…

– Dear, – прошептал он. – Я так давно тебя люблю. С того момента, как ко мне стали возвращаться воспоминания, я знал, что когда‑нибудь разыщу тебя. А потом я увидел твою фотографию и мгновенно узнал. У меня была одна‑единственная цель в жизни – найти тебя вновь. Я должен был прийти и разом все решить, но вместо этого мне пришлось выжидать и тщательно планировать свои действия. Я боялся, что ты примешь меня за сумасшедшего.

– Так оно и было, – сказала девушка со вздохом.

– Но теперь ты мне веришь. – Марк смотрел на нее сверкающим взором, с выражением надежды и веры.

– Я стала кое‑что припоминать после нашей встречи, – призналась девушка. – Мне не хотелось этого… Я боялась, что могу еойти с ума вместе с вами, но вот Сегодня все картины были настолько живы, настолько реальны, что я больше не сомневаюсь. Я вспоминала то, что действительно произошло в реальной жизни…

– Я знал, что ты вспомнишь. Ты должна была вспомнить, – хрипло вставил Марк. – То, что мы вспоминаем, – частичка вечности. Воспоминания приходят и уходят. Но в одном я абсолютно уверен – мы принадлежим друг другу. Нам дали еще одну возможность прожить жизнь вместе, вырастить детей, которых у нас не было в той жизни… – Марк запнулся, бросив на нее быстрый хмурый взгляд.

– Так в чем же дело? – встревожившись, спросила Энни.

– Я не могу жить нигде, кроме Франции, Энни, – решительно сказал он. – Что ты на это скажешь? Можно, конечно, пойти на компромисс, полгода жить здесь, полгода в Англии… но…

– Я буду рада жить в Париже, – сказала Энни, и ее глаза засверкали от обуревавших ее чувств. – Разве вы забыли, что я наполовину француженка? И там, где живете вы, там и мой дом. А с Филиппом и Дианой мы как‑нибудь уладим. Я не вижу причин, почему он не может оставаться моим менеджером, вы согласны?

– Абсолютно, – ответил Марк. – К тому же у меня есть собственное дело. Что ж, Филипп отличный профессионал, и мне он нравится. Я тоже думаю, что нам удастся прийти к полюбовному соглашению. Не волнуйся, мы все уладим, любовь моя, – и Марк чмокнул девушку в щечку, потом поцеловал ее глаза. – Главное, что мы вновь вместе, – шепнул он.

Энни притянула его к себе и засыпала поцелуями. Теперь она могла оставаться в этой стылой и затхлой избушке хоть всю жизнь, лишь бы вот так целоваться с Марком, ощущать жар его тела, слышать его неровное дыхание. Но Марк отпрянул назад, глубоко вздохнул и сказал:

– Уже поздно, становится темно. Нам бы лучше поспешить вернуться в