– Вполне подходящее время, чтобы покончить с баловством. При моем нынешнем статусе это даже как- то неловко.
– Опасаешься за свое реноме в профессиональных кругах? – поддел его Дэниель.
– Считаю нужным стать более предсказуемым и сдержанным.
– Имей в виду, что далеко не все можно предсказать. Ты вот сейчас раздумываешь, как вести себя с Каролин на пикнике. Хочешь определить свою линию поведения. А она появится в красивом платье, в новых туфельках, со своим славным личиком и белокурыми прядями, обдаст тебя волшебным ароматом духов, и вся твоя оборонительная стратегия тотчас забудется, – предрек молодой писатель.
– И все-таки ты считаешь своего старшего брата слабаком, – с упреком резюмировал Николас.
– Нет, болван, я считаю тебя человеком.
– Я сам буду выглядеть хоть куда, вылью на себя полфлакона одеколона. И пусть она думает, как ей быть. Я иду помогать детям, а не флиртовать с барышнями из прокуратуры.
– О, да! Охотно верю! – рассмеялся Дэниель.
Каролин Дафф сидела за большим столом, установленным в городском парке.
Она надела купленный накануне вечером наряд. И это был легкий летний сарафан с ярко-голубыми цветами на белоснежном фоне.
– Помогите, мисс Дафф, – обратилась к ней девочка, которая до этого представилась как Кимберли. – Нас учили, а я не запомнила.
– Что именно? – спросила Каролин.
– Делать из бумаги орлика.
Кимберли переложила в руки Каролин свою неудавшуюся поделку – кусочек мятой бумаги. Каролин озадаченно посмотрела на листок. Дети за столом – кто сам, кто при помощи взрослых – пытались соорудить что-то из подручных средств.
Каролин повертела в руках бумажку. В оригами она ничего не смыслила, но кое-как решилась:
– Орлика, а тем более белоголового орлана не обещаю, да это, как мне кажется, и не обязательно, ну а какая-нибудь пташечка-букашечка у нас, может, и получится. Только давай возьмем другой лист. Согласна?
Кимберли покивала головой, внимательно всматриваясь в манипуляции Каролин, которая постаралась банальному самолетику из бумаги придать птичьи черты. Отогнула острый носик, красиво заломила крылья и отдала изделие девочке.
– Это кто? – спросила та.
Каролин пожала плечами и предположила:
– Может быть, малиновка?
– Да, это малиновка, – уверенно подтвердила Кимберли и убежала хвастать своей птичкой.
– Малиновка? – с сомнением поинтересовалась Мэри, сидевшая напротив Каролин.
– Пусть будет малиновка, – строго проговорила ее начальница.
Однако покой был недолог, поскольку вернулась Кимберли с разочарованным лицом и проговорила:
– А я хотела, чтобы был орлик. У других орлик, как на гербе, – кивнула она в сторону символа американской независимости.
– А у тебя малиновка, – твердо сказала Каролин, взяв расстроенную девочку за руку, и сурово добавила: – Не раскисай. Мы сейчас нарисуем флаг. Есть красный и синий фломастеры? Вот, садись. Это такой же символ, как и орел.
– Правда? – обрадовалась девочка.
– Чистая правда, – подтвердила Каролин.
Каролин принялась вместе с Кимберли рисовать национальный флаг и постоянно ловила себя на противоречивых чувствах. С одной стороны, она старалась быть дружелюбной, заинтересованной и отзывчивой, каким всегда был ее папа, когда они затевали какое-то общее дельце. И в то же время все это чрезвычайно ее утомляло, и она с трудом сдерживалась, чтобы не раздражаться медлительностью, неловкостью, непонятливостью малышки. На такое раздражение она всегда наталкивалась, живя с тетей Гретой, которая не понимала, для чего нужно время от времени устраивать для одноклассников и соседских детей посиделки с чаем и пирожными, почему маленькие девочки испытывают желание заиграться допоздна и заночевать в доме подружки, с тем чтобы проболтать всю ночь. Она никогда не интересовалась, чем живет ее маленькая подопечная, и оставляла без отклика все ее попытки рассказать о своих буднях в школе. Она была уверена, что выполняет свой долг перед сиротой, так как заботится о ее пропитании, дает кров и одежду. А уже Каролин должна, хотя бы из чувства признательности, стараться причинять своей родственнице как можно меньше хлопот, быть незаметной.
Каролин собрала волю в кулак и, деликатно отстранив малышку Кимберли от рисунка, который оказался не по силам крохе, сделала все возможное, чтобы достоверно изобразить звездно-полосатое американское знамя, после чего вручила картинку благодарному существу и вздохнула с облегчением, когда та убежала к подружкам.
Мэри Хадсон покачала головой.
– Это не помощь.
– Наверное, я бездарная наставница. Но мне всегда было проще все сделать самой, – призналась Каролин.
– В таких мероприятиях, как это, важно не количество добротных флажков и птичек, – тихо проговорила ее помощница. – Вы же знаете, что эти дети испытывают недостаток общения с взрослыми.
