То, что Корт увидел, почти мгновенно примирило его с этой встречей бывших одноклассников. Перед ним стояла женщина с безукоризненно совершенной фигурой. Правда, он мог лицезреть лишь ее спину, но и этого было более чем достаточно. От созерцания его отвлек визг: от стола с распростертыми объятиями к нему рвалась Либби.
— Корт Лэндер! Боже мой! Мы и не знали, что ты явишься. Думали, ты в Северной Каролине.
Обладательница совершенной фигуры (ноги просто умопомрачительные), видимо, напряглась, но не обернулась и не прервала разговора. Корт узнал ее собеседника: когда-то учился у него гимнастике.
Разомкнув объятья, Либби показала на свои надутые губки:
— Прощу, что пришел без предупреждения, если чмокнешь сюда.
— На твоем месте я бы этого не делала, — наконец повернулась к ним девушка с точеными формами.
Трейси Салливен. Этот строгий тон Корт узнал бы где угодно. Невольная улыбка расплылась по его лицу.
Тугие рыжие кудряшки потемнели до оттенка корицы с сахаром, которой посыпают тосты, но серьезные глаза цвета карамели совсем не изменились. И губы тоже. Никогда он не видел более привлекательного рта, но вся эта сексуальность пропадала даром, ведь она была сестрой одного из его товарищей.
Трейси направилась к ним. Ото! Откуда эти холмы и долины? Ведь в школьные годы она была настоящей жердью!
Шутливо хмурясь, Трейси не могла скрыть улыбку:
— Либби вышла замуж за футбольного тренера, и, если она не прекратит бросаться на каждого мужчину, входящего в эту дверь, ее муж в конце концов тоже на кого-нибудь набросится.
Пренебрегая предупреждением, Либби обеими руками ухватила Корта за рубашку и притянула к себе. Его глаза встретились с глазами Трейси, когда Либби чмокнула его в угол рта. Отпустив добычу, Либби дернула Трейси за руку:
— Давай, девочка, теперь твоя очередь.
Сливочно-нежную кожу щек Трейси залил румянец, и это напомнило ему девочку с веснушками, которая подтягивала его по школьному курсу английского. Если бы не она, он так и не получил бы аттестата.
Ему всегда хотелось поцеловать ее. Он перевел взгляд на ее губы и ощутил, как пересыхает во рту.
Румянец на ее щеках стал гуще.
— Яне…
Положив руку ей на затылок, Корт прервал слова протеста собственными губами. И долго не мог оторвать их от мягких, удивительно нежных губ.
Вот я и дома, почему-то подумал он, хотя они с Джошем уже несколько дней как вернулись домой.
Наверно, это из-за ее запаха. Трейси пахла домом, родным домом — яблочным пирогом и овсяным печеньем.
Кто-то присвистнул, и это напомнило ему, на каком он свете и с кем целуется. С Трейси, сестрой Дэвида.
Он медленно выпустил ее и постарался успокоить дыхание. В ушах лупило как паровым молотом, кровь рвалась по сосудам, точно подгоняемая турбиной. Расставшись с Кэйт, он не прикасался к женщине, и его организм явно решил ему об этом напомнить. И все же… Только поэтому поцелуй так его возбудил? Только ли поэтому?
Трейси стояла будто прикованная к месту, ошеломленная, как в тот далекий день, когда она увидела его купающимся нагишом в той части реки Нуэсес, которая принадлежала доку Финни. Собравшись, стала чопорной — как и тогда. Ну и пусть притворяется хладнокровной: ее вздымающаяся грудь говорит совсем о другом.
— Это было лишним.
Да, но что же делать, если так хочется поцеловать эти влажные губы снова. Корт усмехнулся и покачал головой. Какая глупость — целоваться со своим старым приятелем, с бывшим сержантом-погонялой.
— Время здорово красит тебя, Трейси.
Ее лицо приобрело цвет зрелого помидора, пальцы сжались.
— Я.., тебя.., спасибо, Корт.
Так бы они и стояли, продолжая пялиться друг на друга, если бы Либби не взяла их обоих за локти и не поволокла в дальний угол физкультурного зала, отведенный для танцев.
— Душка он, наш Корт, правда, Трейси? Вы там танцуйте, а я присоединюсь, когда кончится мой черед принимать гостей, — и Либби ушла.
Корт повернулся к Трейси и протянул ей руку.
Она отвела взгляд, но тут же встретилась с ним глазами опять. Набрала воздуху и решимости — и обвила пальцами его ладонь. Обдало жаром, как в тот первый раз, когда он ее обнял. Корт постарался сосредоточиться на танце под музыку в стиле кантри. Он не танцевал годами, двигался теперь неуклюже, и то, как его тело реагировало на близость Трейси, совсем не помогало делу.
После нескольких па Трейси сказала с упреком:
— Тебе не следовало поддаваться на подзадоривание Либби. Я думала, что за десять лет ты изменился…
— Я также рад тебя видеть, — прервал он. Посмеиваясь, слегка передвинул руку на ее талии: тепло ее тела жгло кожу даже через ткань.