отличаются по поведению и функционалу в худшую сторону. Ладно, попробовать все же стоит. И я, оглядевшись на предмет опасности, приступил к работе.
По внутренним часам у меня в ускоренном режиме прошли чуть ли не сутки, когда я выскочил в реал. Голова гудела, мысли путались, но легкая медитация под расслабляющую музыку сотворили чудо. А укрепил результат коснувшийся моего носа аромат жареного мяса. Открыв глаза, я заметил стоящую прямо на кровати тарелку с едой. Уже остывшую, но все еще благоухающую ароматом вкусной пищи. Подхватив ее и затолкав в рот первую порцию, я подошел к окну. Уже начало темнеть – в реале тоже прошло немало времени. Но теперь у меня есть копия информструктуры, скорее всего грубая, но испытания покажут – насколько. Создавать эти копии теперь можно почти мгновенно, но смысла особого нет – одноразовая штучка, заточенная на конкретную работу.
У костра никого не было, сигнальная сеть показала, что мужики заняты делом. Боркус находился около лошадей, Кирин похоже тренировался неподалеку, кидая нож в толстый кусок то ли ветки, то ли дерева. Дорникус рядом с Кариной рассказывал ей об Арфике и других странах, где побывал.
– Нет, нет и еще раз нет! – мрачная Карина наматывала круги вокруг моего конструкта. С виду – точной копией ее. – Вроде бы то же самое, но при ближайшем рассмотрении понимаешь – работать не будет. Нет, куда-то полетит, возможно, что-то искать будет, но эффективность практически никакая.
Я сидел понурый на нашей кровати, а по моему лицу блуждали красные пятна стыда, обычно появляющиеся, когда тебя за шкирку спускают с небес и тыкают носом в коричневую благоухающую массу, которую вырабатывают организмы всех без исключения живых существ, будь ты наикрутейшим магом или самым последним пейзаном.
Карина, наконец, обратила внимание на мое состояние, ее глаза расширились и она закрыла себе рот руками, из-под которых глухим эхом донеслось 'ой'. Сев рядом со мной, она прижалась к моей груди.
– Прости, я не хотела тебя обижать. Наверно, я просто перенервничала, вот и льется из меня…
– Ничего, все в порядке. Лучше скажи, довести до нужного состояния конструкт – сложно? Все же какая никакая, а копия…
– Точно! – Карина вскочила и подбежала к висящему энергетическому сгустку. Замерла на несколько мгновений и вдруг радостно заулыбалась. – Ты молодчина, Никос! Это действительно будет несложно. Пару минут, может даже меньше… Сейчас попробую. – Девушка плюхнулась прямо на пол и замерла. Конструкт, вернее, недо-конструкт, замерцал красками, слегка вспух, а потом вернулся в свою первоначальную форму. – Все, готово! И даже связала его с моим. Теперь они будут действовать как две руки одного человека! Спасибо, Никос. Теперь шансы на успех намного повышаются. Сколько ты еще сможешь сделать копий?
– Сколько угодно, – немного успокоенный, я махнул руками, показывая на пространство за девушкой. И когда она обернулась, то обнаружила уже трех, нет – пять, нет – десять моих недо-конструктов. Доведя их количество до пятидесяти, я остановился. – Хватит?
– М-да… – Карина выглядела слегка ошарашенной. – Легко у тебя выходит…
– Не переживай – это не мои детища. Все сделала ты сама, я лишь скопировал. Да и то, как оказалось – некачественно.
– Перестань! – Карина снова села рядом со мной. – В любом случае без тебя ничего бы не вышло… Скажи, ты придумал, что делать конструктам, когда они найдут отца? Чародейскими способами нельзя – им просто не дадут приблизиться к ауре отца, чтобы вложить ему в голову мое сообщение. Повелители Чар могут, в принципе, через астрал такое делать, но и тут, как я подозреваю, советники прикрыты защитой. Да и не могу я такого.
– Придумал, – кивнул я. – Придется делать гибрид – навешивать на конструкты мои плетения, которые сработают и передадут сообщение. Но тут надо проработать несколько моментов: надо быть уверенным, что рядом стоит именно твой отец, и мне еще надо рассчитать, надо ли использовать разборку здесь и сборку плетений на месте, или все утянет один конструкт. Часа, думаю, мне хватит.
Расчеты повергли меня в ужас – то, что я хотел сделать, могли утянуть только несколько десятков конструктов. А если учесть неизбежную гибель некоторых из них, а, возможно, и многих, то вероятность благополучного исхода снова стремилась к отметке ниже допустимой. Можно, конечно, наштамповать их пару-тройку сотен с запасом, но, на мой взгляд, это выглядит как-то… тяжеловесно, что ли. Да и вероятность обнаружения чародеями увеличится. А что они могут сделать, когда такая туча неизвестных образований приблизится к охраняемому дому – и думать нечего. Сначала попытаются уничтожить, как пить дать.
Но долго я не горевал, если это можно так назвать, а вспомнил 'архиватор', который используется в жезле. Ну что ж… Это даже интересно. Тем более, что я нашел, как менять уровень 'сжатия', что давало возможность, варьируя его процент, упаковывать даже те плетения, которые обычно разрушаются после подобного надругательства над ними. В общем, тоже не фонтан, но снизить нагрузку до двух конструктов на плетение я смог. Забавно, что разбор заархивированного плетения на составляющие с целью их дальнейшей обратной склейки на самочувствие оного плетения никак не влиял. Конечно, сложнее со 'спайкой', но не более того. Сложнее также и с определением, по каким границам 'резать' сжатое плетение, но не сказать, чтобы невозможно.
– Так, Карин… Встань ровно передо мной, представь, что я – твой отец. И говори все, что хочешь ему сказать.
– Зачем?
– Потом узнаешь.
– Ну, хорошо… – девушка минут на пять зависла, затем сделала шаг в перед и заговорила. Да… Хотелось бы мне, чтобы и мои будущие дети (будут же они у меня?) так меня любили, как Карина своего отца. И уважали. И… ладно, хотя бы уже перечисленное было. Я даже взгрустнул. Хотя, если бы и мне сейчас представилась возможность поговорить со своим отцом, я бы, наверно, тоже эмоционировал. Может, не так ярко, но все же. Раньше-то у нас были постоянные мелкие конфликты из серии 'отцы и дети'. Но почему-то понимать, что все же был не прав именно ты, начинаешь лишь хотя бы слегка приблизившись к возрасту родителя. Ну, или когда просто поумнеешь…
– Все? Хорошо. Теперь придумай, как сделать так, чтобы то, что ты наговорила, услышал именно твой отец. Нет, нет! Я не имею в виду механизм. Я имею в виду, какой ему можно задать вопрос, ответ на который знает только он. В нашем случае желательно с десяток таких вопросов.
Карина снова зависла. Уже где-то на полчаса. Наконец она вспомнила все, что нужно, и я доделал финальную часть, попутно внеся еще кучу корректив.
– Ну, а теперь смотри, что у нас получается. Кстати, я попрошу тебя еще доработать немного их поведение. А сейчас, допустим, конструкт нашел нужное место и повис перед домом…
Через пять минут Карина в полном восторге повисла у меня на шее.
– Это просто чудо! Мне бы и в голову никогда не пришло… Все же в Искусстве что-то полезное есть.
– Угу, – кивнул я. – В Искусстве езды на лошади тоже есть что-то полезное. А также в Искусстве ассенизации. Или в разведении цветов. Не правда ли?
Медленно труся на лошадке прочь от нашего непостоянного места жительства, хотелось сказать крутящуюся на языке фразу: 'И три красноармейца на фоне заходящего солнца гордо скакали навстречу новым подвигам'. Хотелось, да не в тему – было раннее утро и солнце еще не показало свой край над горизонтом, хотя, если погодить немного, оно как раз появится спереди. И наблюдателей сзади нету, чтобы увидеть эту героическую картину. Да и не поймут-с аллегорию… Не поймут…
Снова знакомая комната с деревянными резными панелями. И снова за столом сидит советник. Опять доклады, записки, донесения. Порой Эндонио казался себе книжным червем в прямом смысле этого слова. От запаха бумаг у него иногда даже возникала легкая тошнота. Но старый друг Лулио категорично заявлял, что настоящей аллергии у советника нет – это все усталость и последствия сердечного приступа. Организм
