О начале человеческой истории
(Проблемы палеопсихологии)
Предисловие
Имя профессора Бориса Федоровича Поршнева хорошо известно ученому миру и в нашей стране, и за рубежом. Б. Ф. Поршнев (1905-1972) родился в Ленинграде. Он окончил факультет общественных наук МГУ и аспирантуру Института истории РАНИОН. В 1940 г. защитил докторскую диссертацию по истории, а в 1966 г. — докторскую диссертацию по философии. С 1943 г. Поршнев работал в Институте истории АН СССР (с 1968 г. — Институт всеобщей истории) старшим научным сотрудником, заведующим сектором новой истории, а затем сектором истории развития общественной мысли. [...]
Перу Б.Ф.Поршнева принадлежит более 200 научных работ. Обширные исследования Б.Ф.Поршнева в области истории сочетались с разработкой проблем антропологии, философии и социальной психологии и были направлены на разработку комплексного подхода к изучению человека в общественно-историческом процессе. [...]
Какая же из всех этих разнообразных областей знания стояла в фокусе научных интересов Б.Ф.Поршнева? Как бы ни смотрели на это другие, сам автор считал, что именно содержание этой, предлагаемой вниманию читателей книги выражает наиболее глубокий, наиболее важный для него самого слой научного мышления — основу его философского мировоззрения. Эту область можно сокращенно назвать (и автор ее так и называет) «проблемы палеопсихологии». Разработке проблем, связанных с этой новой отраслью знания, Б.Ф.Поршнев отдал много сил. Но случилось так, что это фундаментальное исследование, над которым он работал почти 25 лет, не увидело света при жизни автора. [...]
Затрагиваемые автором вопросы достаточно сложны и не могут еще в настоящее время решаться однозначным образом. Они вызывали и будут вызывать споры, порождать различные концепции, и дискуссии по поводу этих концепций постепенно, по мере роста знаний в данной области науки, будут приближать нас к истине.
При всей дискуссионности излагаемых проф. Б. Ф. Поршневым проблем эта книга внесет свой вклад в познание становления и развития человека.
Вступление
Эта книга является извлечением из более обширного сочинения, задуманного и подготавливаемого мною с середины 20-х годов. Мысленно я именовал его «Критика человеческой истории». Настоящая книга принадлежит к средней части указанного сочинения. Первая его часть путем «палеонтологического» анализа проблем истории, философии и социологии должна привести к выводу, что дальнейший уровень всей совокупности наук о людях будет зависеть от существенного сдвига в познании начала человеческой истории. Средняя часть, которая здесь частично представлена, содержит контуры этого сдвига. Последняя часть — восходящий просмотр развития человечества под углом зрения предлагаемого понимания начала.
Но может статься, мне и не суждено будет завершить весь труд, а настоящая книга останется единственным его следом. Чтобы она носила характер независимого целого, ее открывает глава, по-другому мотивирующая широкую теоретическую значимость темы. Речь пойдет в этой книге о великой теме философии и естествознания: о соотношении и генетическом переходе между биологическим и социальным. Или, в понимании старых философов, о характере и источниках связи в людях между телом и душой. Иначе, о природе совершившегося преобразования между животным и человеком. Не это ли подразумевают под «загадкой человека»?
Загадка человека и состоит в загадке начала человеческой истории. Что началось? Почему и как началось? Когда началось? Последний вопрос лежит на поверхности, порождает споры в советской научной печати. Если говорить об узко хронологическом аспекте, налицо три ответа.
Люди и их специфическая, т.е. уже не чисто биологическая, история начались примерно полтора-два миллиона лет назад. Это было обусловлено появлением в конце третичной или начале четвертичной геологической эпохи видов прямоходящих высших приматов с головным мозгом поначалу еще эволюционно более близким к антропоиду, чем к современному человеку, но с рукой, способной производить орудия, пусть предельно элементарные, но свидетельствующие об основном комплексе человеческих социально-духовных качеств. Возникновение последних — «скачок», даже «акт».
Люди — это вид Homo sapiens, сформировавшийся 40-35 тыс. лет тому назад, а окончательно — 25-20 тыс. лет назад, и только такова максимальная длительность человеческой истории; что же касается предшествовавших полутора-двух миллионов лет развития предковых форм, то они могут быть полностью интерпретированы в понятиях естествознания. Переходный процесс становления человека занимает отрезок, начинающийся с поздних палеоантропов и включающий ранних неоантропов.
Обе вышеуказанные грани отмечают начало и конец («два скачка») процесса формирования человека из предшествовавшей животной формы.
Каждое из этих трех направлений претендует на единственно правильное понимание научно- философского метода. Каждое опирается на различного рода фактические данные.
Для полноты следует отметить и четвертую предлагаемую позицию: антропоиды (человекообразные обезьяны) обладают в зачатке свойствами, например «исследовательским поведением», «орудийной деятельностью», которые позволяют противопоставить их вместе с людьми всему остальному животному царству, — следовательно, перелом восходит к миоцену.
Решение спора должно исходить прежде всего от естественных наук. В силах они или бессильны с достаточной полнотой объяснить особенности жизнедеятельности высших приматов до Homo sapiens, как и объяснить его появление? Если в силах — ничто не в праве их лимитировать. Великий философский принцип, перед которым, может быть, капитулировал бы дуализм и Декарта, и Канта, изложил И. П. Павлов: «Я не отрицаю психологии как познания внутреннего мира человека. Тем менее я склонен отрицать что- нибудь из глубочайших влечений человеческого духа. Здесь и сейчас я только отстаиваю и утверждаю абсолютные, непререкаемые права естественнонаучной мысли всюду и до тех пор, где и покуда она
Однако направляющий луч должна бросить на предмет не философия естествознания, а философия истории. В частности, категория историзма. Когда-то история выглядела как рябь случайностей на поверхности недвижимого, неизменного в своих глубинах океана человеческой сущности. Историки эпохи Возрождения, как Гвиччардини или Макиавелли, да и историки эпохи Просвещения, включая Вольтера, усматривали мудрость в этом мнении: как будто бы все меняется в истории, включая не только события, но
