международным вопросам». Международное право и демократия вещи превосходные, но только если судить по результату, а не по процессу; такова же свободная торговля.
Итак, нынешняя американская позиция в ВТО не несет в себе ничего нового. Вашингтон заявил, что ВТО «не обладает компетенцией» заниматься рассмотрением вопроса, касающегося американской национальной безопасности; выходит, мы должны понимать это так, что удушение кубинской экономики ставит на карту наши жизни. Один из пред ставителей администрации Клинтона добавил, что постановление ВТО, принятое против Соединенных Штатов in absentia, не имеет значения и не причиняет беспокойства, так как «мы не верим, что чтолибо, что говорит или делает ВТО, может заставить США изменить свои законы». Вспомните, что громадная заслуга соглашения ВТО по телекоммуникациям заключалась в том, что это «новое орудие международной политики» заставляет другие страны изменять свои законы и обычаи в соответствии с нашими требованиями.
Принцип здесь в том, что США избавлены от вмешательства ВТО в их законы, подобно тому, как они вольны нарушать международное право по своему произволу они и только они, хотя привилегия может быть распространена и на государства-сателлиты, когда потребуют обстоятельства. Вот как громко и отчетливо звучат здесь основополагающие принципы мирового порядка.
Прежние соглашения ГАТТ допускали исключения по соображениям национальной безопасности, и под этим предлогом Вашингтон оправдывал свое эмбарго против Кубы в качестве «мер, принятых ради существенных интересов безопасности США». Соглашение ВТО также разрешает любому его члену совершать «всякое действие, которое он сочтет необходимым для защиты своих существенных национальных интересов», но лишь в отношении трех особо отмеченных случаев: радиоактивные материалы, торговля оружием и действия, предпринятые «в военное время или при других аналогичных ситуациях в международных отношениях». Возможно, не желая попасть впросак, администрация Клинтона в своем конфликте с ВТО формаль но не сослалась на «национальную безопасность как на повод для неподчинения», хотя она дала понять, что дело тут все-таки в «национальной безопасности».
Эта статья пишется, когда Евросоюз и США пытаются совершить сделку до 14 апреля, на которое назначены слушания ВТО. Тем временем «Уоллстрит джорнэл» сообщает, что Вашингтон «говорит, что он не собирается сотрудничать с судебными заседателями ВТО, аргументируя это тем, что эта торговая организация не обладает юрисдикцией над вопросами национальной безопасности».
НЕПРИЛИЧНЫЕ МЫСЛИ
Приличным людям не положено помнить реакцию Мексики, когда Кеннеди пытался организовать коллективную интервенцию против Кубы в 1961 году: один дипломат объяснил, что Мексика не может присоединиться, потому что «если мы публично заявим, что Куба представляет угрозу нашей безопасности, то сорок миллионов мексиканцев помрут от смеха». Здесь мы рассмотрим угрозы национальной безопасности более трезво.
Никто не сообщал о смертях от смеха и тогда, когда спикер администрации Стюарт Айзенштат, оправдывая отказ Вашингтона от соглашений по ВТО, заявил, что «Европа оспаривает три десятилетия американской кубинской политики, восходящей к администрации Кеннеди и полностью нацеленной на насильственную смену власти в Гаване». На предположение о том, что США имеют полное право свергнуть другое правительство, используя такие средства, как агрессия, широкомасштабный террор и экономическое удушение, совершенно необходима трезвая реакция.
Это предположение остается в силе и, очевидно, не оспаривается, но заявление Айзенштата по более узким причинам подверглось критике историка Артура Шлезингера. Шлезингер пишет «как лицо, посвященное в кубинскую политику администрации Кеннеди», и подчеркивает, что заместитель министра торговли Айзенштат не понял политику администрации Кеннеди. Ее заботой было то, что Куба стала «смутьяном в целом полушарии», а также «связь с Советами». Но теперь все это далеко позади, и поэтому политика Клинтона в отношении Кубы анахронизм, хотя в остальных отношениях она безупречна.
Здесь Шлезингер не объяснил значение выражений «смутьян в целом полушарии» и «связь с Советами», но сделал это в секретных документах. Докладывая вступавшему в должность президенту о выводах Латиноамериканской миссии, сделанных в начале 1961 года, Шлезингер расшифровал проблему «смутьянства Кастро»: это «распространение идеи Кастро о том, что дела надо вести самостоятельно», и вскоре после этого добавил, что это серьезная проблема, когда «распределение земли и других форм национального богатства весьма благоприятствует имущим классам… [а] бедные и непривилегированные, получив стимул от кубинской революции, теперь требуют возможностей для приличной жизни». Шлезингер также объяснил, что такое угроза «связи с Советами»: «Тем временем Советский Союз парит на крыльях, размахивая щедрыми займами на развитие и предлагая себя в качестве образца для достижения модернизации в течение одного поколения». «Связь с Советами» воспринималась в Вашингтоне и Лондоне аналогичным образом, и даже гораздо более нервозно с начала холодной войны в 1917 году и вплоть до 60 -х годов XX века, на которых основные доступные документы пока заканчиваются.
Шлезингер также рекомендовал вступавшему в должность президенту «некоторое количество высокопарных банальностей» о «высших целях культуры и духа», что «вызовет трепет у аудитории к югу от нашей границы, где метаисторические изыски пробуждают неумеренный восторг». Тем временем мы обратим внимание на серьезные вещи. Чтобы просто показать, как сильно изменилась ситуация, Шлезингер также реалистически критиковал «пагубное влияние Международного валютного фонда», в ту пору проводившего в жизнь версию 1950-х годов сегодняшнего Вашингтонского консенсуса («структурная перестройка», «неолиберализм»).
С помощью этих (секретных) объяснений «смутьянства Кастро в целом полушарии» и «связи с Советами» мы подходим на шаг ближе к пониманию реальности холодной войны. Но это уже другая тема.
Аналогичное смутьянство за пределами Западного полушария также представляло немалую проблему и продолжает распространять опасные идеи среди людей, которые «теперь требуют возможностей для приличной жизни». В конце февраля 1996 года, когда в США поднялся шум по поводу того, что Куба сбила два самолета противодействующей Кастро группы с базой во Флориде, которые регулярно проникали в кубинское воздушное пространство, разбрасывая в Гаване листовки с призывами, подстре кавшими кубинцев к восстанию (согласно кубинским источникам, они еще и участвовали в продолжающихся террористических нападениях на Кубу) телеграфные агентства передавали непохожие друг на друга истории. АП сообщало, что в Южной Африке «ликующая и поющая толпа приветствовала кубинских врачей», которые только что прибыли по приглашению правительства Манделы, чтобы «улучшить медицинское обслуживание в бедных сельских регионах»; «на Кубе насчитывается 57.000 врачей при 11 млн. населения, тогда как в Южной Африке 25.000 на 40 млн.». Группа, состоявшая из 101 кубинского врача, включала медицинских специалистов высшего класса, и если бы они были южноафриканцами, то «с большой вероятностью работали бы в Кейптауне или Йоханнесбурге», получая зарплаты, вдвое превышающие те, которые им будут платить в бедных сельских регионах, куда они приехали. «С тех пор, как программа отправки специалистов по здравоохранению за границу началась с Алжира в 1963 году, Куба послала 51.820 терапевтов, дантистов, медсестер и других врачей» в «беднейшие страны третьего мира», обеспечивая в большинстве случаев «совершенно бесплатную медицинскую помощь». Спустя месяц после радушной встречи в Южной Африке кубинских специалистов по медицине пригласили на Гаити для изучения вспышки менингита.
Один ведущий западногерманский журнал сообщал в 1988 году, что страны третьего мира считают Кубу «международной сверхдержавой» из-за того, что кубинские учителя, строители, медики и другие заняты «интернациональной помощью». В 1985 году в странах третьего мира работало 16 000 кубинцев вдвое больше, чем специалистов Корпуса мира и AID из Соединенных Штатов. К 1988 году Куба «отправила за границу врачей больше, чем любая индустриально развитая страна, и больше, чем Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) при ООН». Большая часть такой помощи предоставлялась безвозмездно, а «международные эмиссары» Кубы это «мужчины и женщины, живущие в условиях, которые хуже тех, с какими не согласились бы большинство работников, оказывающих помощь развивающимся странам». Это и составляет «основу их успеха». Для кубинцев, продолжает журнал, «международная помощь» считается
