это было частью того мира, который он отверг давным-давно. Он глубоко вздохнул.
— Ладно, приятель, — взглянул он на Болдуина. — Считай, что мы начинаем прямо сейчас. Какие планы у тебя на сегодня?
— Я встречаюсь со старым другом, — усмехнулся Болдуин.
Глава 3
— Ты уверен, что сенатор Колби здесь? — спросил Линд у Болдуина, входя с ним в переполненный бальный зал загородного клуба «У лесного озера».
— Поверь мне, — доверительно шепнул ему Болдуин. — Он не пропустил ни одного субботнего вечера в клубе на протяжении тридцати лет. Каждый, кто хоть что-нибудь значит в этом городе, непременно бывает на этих балах. Коллин Колби, жена сенатора, можно сказать, помешана на аристократизме. Похоже, эта леди приходит сюда только затем, чтобы удостовериться, появится ли ее фотография в светской хронике местной прессы. Да и сенатор не из тех, кто позволит кому-то другому быть в центре внимания.
— И все политики таковы? — улыбнулся Линд.
— Может быть… но Гаррисон Колби в большей степени, чем другие. Он человек с амбициями. — Болдуин обвел комнату цепким взглядом, затем подтолкнул Линда: — Ну, что я тебе говорил? Они здесь, вон там.
Линд посмотрел в указанном направлении. Да, это Колби. Среднего роста, но подтянутый и крепкий, с густыми волосами, слегка тронутыми сединой, с живыми, умными глазами, он очень походил на свою фотографию.
Они пересекли зал, прокладывая себе путь сквозь толпу, пока не добрались до сенатора с супругой. Колби дружески поздоровался с Болдуином.
— Где это ты пропадал, Лью? — посетовал он. — Что-то тебя долго не было видно!
— Слишком долго, — согласился Болдуин и представил Линда. — Мы с Джимом вместе служили во Франции во время войны, — пояснил он и добавил: — Его фотографии были в газетах, ведь он награжден крестом «За выдающиеся боевые заслуги».
— А, да, да! — На лице сенатора появилось приветливое выражение. — Уверен, что я их видел. Приятно познакомиться, — улыбнулся он Линду.
— Прошу поверить, мне тоже, — ответил Линд.
— А где ваши очаровательные девочки? — спросил Болдуин у Коллин Колби. — Они сегодня здесь?
— Ну разумеется! Как это вы не заметили Кетрин за роялем? — Она кивнула в сторону рояля. Оркестр отдыхал, и пальчики Кетрин Колби, наклонившей хорошенькую темноволосую головку, бегали по клавишам, а вокруг нее клубился целый рой воздыхателей. — Я иногда не знаю, что мне делать с этой девчонкой.
— А где Фрэнни? — поинтересовался Болдуин.
— Отправилась поправить свой туалет — вы же знаете этих юных кокеток, Лью. — Она улыбнулась такой обворожительной улыбкой, что Линд невольно подумал, что эта женщина все делает превосходно. Вероятно, по-другому и не умеет. Она напомнила ему… о нет, это было слишком давно, оборвал он себя. Минуту он изучал Коллин Колби. Видимо, ей было чуть за пятьдесят. Туалет ее был продуман до мельчайших деталей: нитка жемчуга на шее, маленькие жемчужные сережки и на левой руке бриллиант таких размеров, что, пожалуй, им подавился бы даже слон. Она была словно создана быть женой политика.
— Льюис Болдуин! — прозвенел позади них нежный девичий голосок. Они обернулись. Кетрин Колби, увидевшая рядом с родителями Болдуина, подлетела к ним с противоположного конца зала и радостно бросилась ему на шею. — Где это, скажи на милость, ты прятался столько времени?
— Я не прятался, Кейт! Это ты была так занята своими почитателями, что не замечала меня, — улыбнулся Болдуин, освобождаясь из ее объятий. — Джим, это Кейт Колби — Кети, это Джим Линд, мой добрый друг.
Кейт тепло улыбнулась.
— Рада вас видеть, Джим Линд, — просто сказала она. — Друг Лью — мой друг.
— Кетрин, — понизив голос, укорила ее мать.
— Ой, мамочка, не будь занудой. Если бы еще и я вела себя, как другие, здесь было бы не веселее, чем в гробнице. — Она повернулась к Болдуину: — А Фрэнни знает, что ты здесь?
— Я еще не видел ее.
— Вот обрадуется!
Линд не мог без улыбки смотреть на эту маленькую, изящную, хотя и чуть полноватую девушку. У нее были мелкие, но правильные черты лица и бархатисто-карие глаза. Блестящие черные волосы были зачесаны наверх, а подпоясанное ремешком белое платье соблазнительно облегало фигуру. Линд надеялся, что и старшая сестра не хуже.
— Я не видел еще Фрэнни после ее возвращения из Вассара, — говорил тем временем Болдуин сенатору Колби. — Боюсь, что мужчины теперь вообще разнесут вам двери.
— Ну ты же знаешь Фрэнни, — улыбнулся сенатор. — Это не в ее вкусе. Она любит тишину и покой, манеры троглодитов больше прельщают Кейт.
— Папа!
— Мы же все знаем, что это так, малышка, — нежно проговорил сенатор. — Бог знает, почему ты предпочитаешь такие романы — если их, конечно, можно назвать романами…
— Гаррисон!.. — Коллин Колби положила руку ему на плечо, словно призывая его остановиться.
— Да, дорогая, — понял ее намек Колби.
— А вот и Фрэнни, — воскликнула Кетрин, увидев идущую к ним девушку. Фрэнни была совсем не похожа на свою сестру, хотя, решил Линд, и она по-своему хороша. Фрэнсис со своей вполне спортивной фигурой была выше и тоньше. Кейт была брюнетка, а Фрэнсис — яркая блондинка с бледно-голубыми глазами. Во всяком случае обе сестры могли прельстить любого.
— Джим, это Фрэнни Колби, — представил Болдуин. — Фрэнни, позволь познакомить тебя с моим старым другом, Джимом Линдом.
— Очень рада, — произнесла она тихим голосом.
Он взял ее руку, слегка пожал и поцеловал.
— И я тем более, — галантно отозвался он.
— Ну-ка иди сюда, Кейт! — Болдуин подхватил Кейт под руку. — Пойдем покажем, как надо танцевать.
Она взглянула на него с самой лукавой улыбкой.
— Вот это мне нравится!
Когда они шагнули в круг, рука об руку, Линд спросил с улыбкой у Фрэнсис:
— Не окажете ли честь? — и протянул ей руку.
— Ужасно люблю танцевать! — непроизвольно вырвалось у Фрэнсис.
Он вывел ее на середину зала и обнял. Она была немного напряжена, но постепенно успокоилась.
— Значит, вы друг Лью, — произнесла она наконец, пытаясь завязать разговор. — И как давно вы знаете друг друга?
— Со времен войны, — улыбнулся он. — Нетрудно хорошо узнать парня, с которым день за днем воюешь бок о бок.
— Вы так говорите о войне, как будто это спортивное состязание, — заметила она, слегка усмехнувшись.
— В каком-то смысле, так оно и есть, — согласился он, — похоже на шахматы.
— Да?
— Война — это род стратегической игры, но игры скорее умственной, чем физической.
