капризничать, не раздражаться. Тео оценил ее старания, и они растрогали его.
Как- то ночью Гарриет проснулась от сильной жажды. Она потянулась за стаканом и опрокинула его.
- Вот черт, - выругалась она, раздражаясь от своей беспомощности. Почему она решила действовать самостоятельно, а не воспользоваться колокольчиком, который вручил ей Тео, чтобы в случае необходимости вызывать его? Почему она вдруг решила отказаться от его услуг?
Ее размышления прервал прибежавший на шум Тео.
- Что случилось, Гарриет? - спросил он. - Что у тебя болит? Дать тебе лекарство?
Его беспокойство тронуло ее. Она улыбнулась и взяла его за руку.
- Мои шансы возрастают, - сказал Тео, улыбаясь. Он принес ей холодный лимонад, обезболивающее и чистую простыню.
- Ты чудесный! - сказала она, засыпая. - Милый Тео! Спасибо тебе.
Но утром ее настроение резко изменилось: она стала раздражительной, капризной и беспокойной. Тео понимал, что его постоянное присутствие может ее утомлять, и решил дать ей возможность отдохнуть от него.
- Я завтра уеду в Лондон, - сказал он. - Постарайся немного расслабиться.
- Мне это ни к чему, - ответила она резко.
- Мне виднее, - сказал он и поцеловал ее в щеку. Гарриет быстро отвернулась.
Дом Джеймса стал штаб-квартирой Тео на время болезни Гарриет. Отсюда он руководил своим бизнесом. Мира Харман и Марк Проторо переселились в гостиницу. Все телефоны в доме Джеймса не умолкали ни на минуту, и он как-то вскользь обмолвился, что скоро ему самому придется звонить из почтового отделения.
- Прости, Джеймс, - сказал Тео. - Надеюсь, это ненадолго.
Тео рассказал Джеймсу об их отношениях с Гарриет, о том, что он любит ее и хочет на ней жениться. Джеймс отнесся к известию с удивительным спокойствием.
- Не могу себе представить, что она нашла в тебе, - сказал он. - Надеюсь, что это твой последний брак, иначе я за себя не ручаюсь. Если она этого хочет, то пусть так и будет.
- Она хочет, но пока сама не знает этого, - сказал Тео.
Гарриет просила ничего не рассказывать Мэгги.
- Не сомневаюсь, что она прилетит и будет ухаживать за мной, но всем нам не станет от этого легче. К тому же мне совершенно не хочется выслушивать ее бесконечные рассказы о Крессиде, я этого просто не вынесу.
Тео позвонил Мэгги и сказал ей, что Гарриет попала в небольшую аварию и ей нужно несколько дней, чтобы отлежаться. Докладывая Гарриет о разговоре с Мэгги, Тео от души веселился.
- Мэгги счастлива, живет у подруги и занимается поисками квартиры. В середине сентября она собирается навестить Крессиду, которая тоже счастлива. Мэгги сказала, что Крессида написала письмо Оливеру, в котором просила простить ее. Твоя мать уверена, что Оливер ее простит. Она считает, что все, что ни делается, к лучшему. - Я тоже так считаю, - сказала Гарриет, сердито взбивая подушку, - но по другим причинам. Интересно, что представляет из себя тот человек? Скорее всего он просто простофиля.
Спустя неделю после несостоявшейся свадьбы Джеймс получил от Крессиды письмо, в котором она просила отца понять ее и простить. «
Письмо расстроило Джеймса. Он надолго ушел из дома, а когда вернулся, то был молчалив и бледен.
- Не хочешь поговорить со мной? - предложила Гарриет.
- Нет, - ответил он, - не сейчас.
Весь оставшийся день он провел в своем кабинете и вышел только к ужину, до которого почти не дотронулся.
- Может, я скажу ужасную вещь, - сказала Гарриет Тео, когда они остались одни, - но мне кажется, что Крессида действовала по хорошо отработанному сценарию, ею же и написанному. В нем есть все: романтика, трагедия и жуткий финал. Как это на нее похоже! Она должна быть очень довольна.
- Твои слова звучат цинично, - сказал Тео.
- Ничего не могу поделать, - ответила Гарриет. - Крессида сделала из меня циника.
Отношения Гарриет с отцом восстанавливались медленно и болезненно для обоих. Он первым начал разговор о своей связи с Сюзи. Однажды, когда Тео был в Лондоне, он попросил дочь выслушать его. Гарриет слушала, и ее враждебность постепенно таяла.
- Я знаю, что не заслуживаю прощения, - сказал Джеймс. - Я любил ее и не мог ничего с собой поделать. Судьба меня хорошо наказала: я потерял их обеих. Теперь мне придется провести остаток жизни в полном одиночестве.
Гарриет промолчала.
Навестить Гарриет приехали Тилли и Руфус. На руке Тилли сверкало бриллиантами обручальное кольцо. Она сообщила, что перестала сквернословить и скоро бросит курить. Отказаться от того и другого сразу выше ее сил.
- А от чего откажешься ты, Руфус? - спросил Тео.
- Пока не знаю, - ответил Руфус. - Мне кажется, что у меня нет дурных привычек. Пока же я обещал Тилли не отдавать наших сыновей в муниципальную школу.
- Сыновей? - удивилась Гарриет. - Тилли, похоже, ты здорово изменилась!
- Да, это так. Может, когда-нибудь под двойным наркозом я соглашусь на кесарево сечение, чтобы произвести кого-нибудь на свет. Интересно, кто у нас получится?
- Мне это тоже интересно, - сказал Руфус, и его большие глаза засветились от счастья и любви.
- Руфус, с годами ты становишься все больше похожим на свою мать, - сказала Гарриет.
Хотя Сюзи чувствовала себя хорошо, ей пришлось согласиться на новую операцию. В груди появилось еще одно уплотнение, и это становилось опасным.
- Мне придется сделать протез, - сказала она Алистеру. - Это ужасно, но ничего не поделаешь. Только ты будешь знать об этом, и если тебе не будет противно, то мне и подавно.
- Звучит как обещание, дорогая, - сказал Алистер. Сюзи внимательно посмотрела на мужа. Он улыбался, но глаза его были серьезны.
- Это и есть обещание, Алистер, - сказала она.
Не забыл Гарриет и Манго. Он появился в их доме с большой бутылкой шампанского, тремя дюжинами роз и планами нескольких помещений, где Гарриет могла бы разместить свое ателье и офис, чтобы снова начать свой бизнес.
- Специально для вас, мадам, мы снизим арендную плату и не будем требовать аванса.
«Он очень изменился, - подумала Гарриет, глядя на Манго, - стал взрослее и собраннее». Непокорная шевелюра сменилась короткой стрижкой, что придавало ему опрятный вид. Джинсы и свитер он сменил на костюм, правда, полотняный, но все же костюм, надел хорошую рубашку и галстук, в его руках был дипломат, а не обычный джинсовый рюкзак. В каждом движении сквозили уверенность и достоинство. Во взгляде, которым он обменялся с отцом, чувствовалось уважение.
- Манго, ты чудо! - сказала Гарриет, просматривая планы помещений, - но я полный банкрот. У меня совсем нет денег, чтобы арендовать что-либо. Если я когда-нибудь снова начну свой бизнес, то моим офисом будет вот эта кухня, так как мне придется продать и квартиру.
- Гарриет, ты меня удивляешь. Десятки людей готовы одолжить тебе деньги. Взять хотя бы отца…
- Твой отец будет последним, к кому я обращусь.
- Но почему?
- Потому!
