Машина остановилась у дома на Гроув-стрит, но они не выходили. Пет посмотрела в красивое лицо Люка, казавшееся желтоватым в свете уличных фонарей.
– Моя работа – это я, Люк. Как ты можешь любить меня, если ненавидишь самое главное во мне?
– Я люблю тебя, но то, что ты создаешь, – часть мира, который мне ненавистен. Его населяют люди, презираемые мной. Мне очень страшно, что ты станешь одной из них.
– Тогда, может, тебе не стоит быть рядом со мной?
Пет сказала это сгоряча, но не жалела об этом. Они сидели в роскошном автомобиле и печально смотрели друг на друга. За дымчатыми стеклами окон падали крупные хлопья снега. Шофер распахнул дверцу.
– Идем, уже поздно.
– Нет, Люк. Я не могу и не хочу притворяться, что этой проблемы не существует. Я не стану больше объяснять тебе, что в этом моя жизнь, и безуспешно пытаться примирить свои мечты с желанием достойно выглядеть в твоих глазах. – Пет закрыла дверцу. – Я слишком долго мечтала об этой работе, чтобы теперь отказаться от нее. Я не такая, как ты, Люк. Я выросла среди мерзости, поэтому хочу, чтобы теперь меня окружала красота. И хочу создавать ее для других. И еще хочу найти то, что потеряла моя семья. Для тебя это не имеет значения, а для меня очень важно. Я ищу сокровища, украденные у моего отца.
– Неужели ты и впрямь веришь в сказку о пропавших сокровищах твоей бабки?
– Это не сказка, Люк. Это мое наследство. Вот если бы ты понял… и согласился помочь мне. Но вероятно, мне придется смириться с тем, что это нереально. Я не могу позволить себе тратить время и силы на споры с тобой.
– Что ты имеешь в виду?
– Мне нужно некоторое время пожить без тебя… возможно, несколько лет.
– Пет…
– А может быть, нам лучше разойтись навсегда.
Наступило молчание.
– Это окончательное решение? Она кивнула.
Люк отвернулся.
– Меня не будет все воскресенье. Можешь прийти и собрать свои вещи. – Он открыл дверцу и вышел из машины.
– Люк… – начала Пет, не зная, что ему сказать, но он даже не обернулся.
Дверца лимузина захлопнулась. Какой адрес назвать водителю? Стив и Анна уже легли спать, но не рассердятся, если их разбудят. Они всегда ей рады.
– Сохо, пожалуйста. – Пет откинулась на опустевшее сиденье.
Она расплакалась только на следующий день, когда сидела за столом напротив Анны и рассказывала ей, что случилось.
– Черт побери! – воскликнула Анна. – Как такой понимающий и рассудительный человек может быть настолько глуп?
– Кто, я или Люк?
– Люк, конечно. – Она налила еще кофе и положила в каждую чашку сахар.
Пет обхватила чашку руками, чтобы согреться. Ее била дрожь с тех пор, как она рассталась с Люком.
– Что бы ты сделала, если бы папа попросил тебя бросить скульптуру?
– Я поступила бы точно так же, как и ты, с любым мужчиной, считающим, что я должна жить в его тени, рожать ему детей, стирать пеленки или готовить обед. Я бросила бы его не раздумывая, как поступила со своим мужем.
– Я не знала, что ты была замужем.
– Мы познакомились в школе живописи. Он знал, как я хочу стать художницей. Наверное, потому и влюбился в меня, что у нас была общая мечта. Но ко мне он относился как к обрамлению своего таланта. – Анна отхлебнула кофе. – Глупышка Поль.
Пет прижала кружку к щеке.
– Можно мне остаться еще на несколько дней? Пока не найду себе другого жилья?
– Хоть навсегда. Пет улыбнулась.
– Спасибо, но, надеюсь, недели будет достаточно. Как ты думаешь, папа согласится пойти завтра со мной за вещами?
– Его это очень огорчит, он любит Люка, ты же знаешь, но, конечно, пойдет. А теперь пей кофе, тебе нужно согреться.
Сильный снег засыпал Нью-Йорк. Был один из тех редких дней, когда город напоминал картинку с рождественской открытки. Несмотря на холодную погоду, в доме Люка было тепло.
Укладывая вещи в коробки, Пет старалась не плакать. Она любила этот дом и того, с кем прожила здесь так долго. Но Пет знала, что не может остаться.
Стив сидел на полу и складывал в картонную коробку книги. К несчастью, он постоянно натыкался на ту, что ему обязательно хотелось посмотреть.
