же их было до этого, таких девчонок? От этой мысли ей опять стало дурно. Невыносимо было его присутствие. Невыносимо будет вновь чувствовать его руки на своем теле, его губы, прильнувшие к ее губам. Его рот касался той девушки…
Оттолкнув Джоша, Хлоя схватила свой тяжелый чемодан и бросилась к выходу; сев в серебристый «мерседес», ослепленная слезами и дождем, сыпавшим с неба над Малибу, она умчалась в мокрую калифорнийскую ночь.
Хлоя сразу же согласилась на полгода гастролей по английской провинции в надежде забыть Джоша. Но было совсем не так легко забыть человека, которого ты когда-то столь страстно любила, хотя боль обиды и начала затухать. Джош беспрерывно звонил ей. Он умолял. Он просил о прощении. Он орал, он льстил, осыпал подарками и розами, забрасывал телеграммами с клятвами в вечной любви и преданности. И наконец она дрогнула и простила. Она всегда прощала его. Смог бы он так же прощать ее?
Это был первый случай, когда она столкнулась с изменой Джоша.
Когда же в прошлом году Хлоя еще раз убедилась в его неверности, она была в таком смятении и отчаянии, что начала искать утешение в алкоголе. Водка помогала. Очнувшись от недельного запоя, она решила отправиться в загородную клинику в Шотландию привести себя в порядок.
И вот теперь, после ее столь долгого отсутствия, видя, как он далек от нее, Хлоя вынуждена была признать, что их брак окончен. Наблюдая, как лопаются пузырьки воды в ванне, растекаясь ровной гладью, она подумала, как все это печально. Их связывало так много хорошего. Море любви, счастья, безудержного веселья.
Все это ушло. Теперь она должна сосредоточиться на чем-то другом. Надо подумать о карьере – настроившись на лучшее, как учил Джаспер. Миранда – Миранда Гамильтон. Ей во что бы то ни стало надо добиться этой роли. Сейчас она нужна ей как никогда.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
5
Сисси Шарп откинулась на диван, утонув в море розовых атласных подушек, и резко оттолкнула голову светловолосого «юного Адониса», который устроился меж ее ног.
– Кто? – взвизгнула Сисси в телефонную трубку так, что подпрыгнули ее крошечные грудки. – Какой еще Луис? Он не имеет права играть роль моего мужа, черт возьми. Ты обещал мне, что это будет Пачино, или Николсон, или тот английский актер – как же его имя, черт бы его побрал? Финни, что ли, неважно – а теперь ты мне говоришь, что я должна играть с каким-то грязным мексиканским ублюдком?
Оглушенный ее яростным криком, «юный Адонис», которого звали Ник, мрачно поднялся и прокрался в угол, сердито плюхнувшись в розовое антикварное кресло, накрытое целлофановым чехлом, и оттуда смотрел на Сисси с нескрываемой злостью.
Уже битый час его голова торчала в ногах у этой шлюхи, и по крайней мере два раза она уже была близка к оргазму, но тут звонил телефон, и она снимала трубку. Снимала трубку! И это в то время, когда его язык исполнял подлинный концерт, играя на ее клиторе. Сейчас она беседовала с этим своим чертовым агентом о каком-то актере, которому предстоит играть с ней в паре. Почему она не выбрала его, Ника?
Ник спал с Сисси не потому, что любил ее, его даже и не влекло к ней. Тощая фигура Сисси, ее плоская грудь и пристрастие к таблеткам не вдохновляли его на виртуозный секс. Ник, телевизионный кумир подростков, стремился прорваться в кинематограф раньше, чем достигнет тридцатилетнего рубежа. И связь с Сисси Шарп, этой доброй старушкой, была для Ника ступенькой в мир художественного кино. Во всяком случае, он на это надеялся.
Идея принадлежала Сэму. Сэм Шарп был женат на Сисси уже семнадцать лет, и за это время им удалось убедить американскую публику в том, что их брак – один из самых счастливых в Голливуде. В голливудских кругах хорошо знали слабость Сэма к особам мужского пола, так же как и сексуальные аппетиты Сисси, которые распространялись на мужчин, моложе ее лет на двадцать; но не в традициях Голливуда было бросать тень на репутацию наиболее выдающихся его жителей, и поэтому ни одна публикация в прессе не коснулась этих пикантных подробностей супружеской жизни Шарпов. Так что ничто не мешало им жить весело и беззаботно, лелея в глазах публики образ идеальной пары и продолжая, каждому по-своему, охотиться за молодыми самцами, которые наводняли Голливуд.
Сэм и Ник работали на одной студии, где Сэм вот уже тридцать лет возглавлял список звезд. Он регулярно зарабатывал по семьсот пятьдесят тысяч долларов за картину.
У Ника это был второй сезон на телевидении, и весьма успешный. Он блеснул в короткометражной комедии в роли секретного агента, и подростки с ума сходили от его светлой шевелюры, красивого лица и тела. Он красовался на обложках всех тележурналов и возглавлял скандальный список, а его личная жизнь – череда красоток из начинающих киноактрис и фотомоделей – расписывалась во всех подробностях. Но прежде всего Ника волновала карьера. Путь от телевизионного супермена к звезде художественного кино предстоял очень трудный, особенно если учесть, что Ник не располагал поддержкой именно в тех кругах, где могли оценить его актерское мастерство.
Ник знал, что за Сисси всегда было решающее слово в выборе актера на главную мужскую роль, и с особой тщательностью она следила за распределением женских ролей, опасаясь, как бы кто-то из актрис не затмил ее. Через две недели начинались съемки ее нового фильма. Ходили слухи, что все более или менее известные актеры отказывались от участия в нем; ни один уважающий себя актер не соглашался сниматься в паре с вышедшей в тираж Сисси. И это как раз могло стать звездным часом Ника.
Однажды за обедом Сэм все-таки уболтал Ника. Ник не стал сопротивляться, когда Сэм пригласил его в свой роскошный фургон, и не отказался выпить с ним бутылку «Дом Периньона». Он не стал сопротивляться, когда Сэм расстегнул ему джинсы и стал старательно обсасывать его член. Он не позволил Сэму целовать его в губы. И сам не коснулся его. Он просто закрыл глаза и представил на месте Сэма красивую девушку. Мужчины были не его амплуа. Но Ник был честолюбив, и ему нужно было добиться приглашения на один из ужинов в поместье Шарпов в Бель-Эйр. Он уже однажды побывал там – три месяца назад.
И встретил наконец Сисси. Она выглядела довольно недурно для своих сорока четырех: глубоко декольтированная, увешанная драгоценностями; густой грим на лице скрывал выражение вечного недовольства и зависти, заметное лишь с близкого расстояния. Очень близкого. К чему и стремился Ник.
Во время ужина Ник сидел слева от Сисси. За столом было обычное сборище разряженных динозавров, которые составляли окружение Шарпов согласно их положению в обществе. «Средний возраст – пятьдесят пять», – подумал Ник. Ни одной привлекательной женщины. Если только не считать леди Сары Крэнли, которой было все пятьдесят, утонувшей в кружевах, рюшах, оборках, жемчужных ожерельях и кольцах, так
