Фотографии, конечно, стоили тех денег, они были великолепны. Ты же знаешь работу Хана – он, безусловно, лучший фотограф. Он сделал так, что она выглядела девятнадцатилетней. Не знаю, как ему это удалось – должно быть, он снимал ее через мохеровое покрывало, но, клянусь Богом, он сделал это.
– Отлично придумано, – стиснув зубы, согласилась Сисси, мысленно проклиная смекалку Розалинд.
Почему она сама не додумалась до этого? Почему не подумали эти ублюдки из ее службы по связям с прессой, получая по четыре тысячи в месяц плюс расходы? Она отметила про себя, что всех надо будет уволить и взять людей из «Роджерс энд Коуан».
– На одной из фотографий она изображала юную Миранду – клянусь, она выглядела на восемнадцать.
– Невозможно, – огрызнулась Сисси.
– Да, но с подсветкой Хана возможно все. Он сделал и другие фотографии – где ей двадцать пять, тридцать пять – ну, это-то было просто, все-таки ей и вправду тридцать пять.
– О да, – со злостью ухмыльнулась Сисси, запихивая в рот чесночный тост. – Ей не понять, что такое сорок лет, а ты знаешь это, Даф.
– Ты будешь слушать? – оборвала ее Дафни. – Так вот, потом ей было сорок пять, пятьдесят пять и, послушай, в последней серии снимков она выглядела восьмидесятилетней старухой, и вот тут-то Эбби дрогнул. Он был так поражен, что тут же пообещал ее агенту, который, кстати, приходится мне бывшим мужем, дорогая, что обязательно пригласит ее на пробы. – И вот еще что, – Дафни запустила руку в свою объемистую сумку, вытащила оттуда конверт восемь на десять и протянула его Сисси, – один мой доверенный человек сумел завладеть фотографиями. Я подумала, тебе они могут быть интересны. О, только не смотри их здесь, дорогая.
Сисси выхватила из рук подруги коричневый манильский конверт и запихнула его в свою большую сумку фирмы «Шанель». Она взглянула на Дафни, которая, оглядывая ресторан, с вежливой улыбкой кивала многочисленным знакомым. Леди Сара уставилась на Сисси с нескрываемым презрением. Какая грубая женщина! В Англии ее бы попросту никуда не приглашали.
Вернувшись домой, Сисси тут же принялась изучать фотографии. Сама того не желая, она восхищалась Розалинд. На снимках она действительно выглядела юной и свежей, пусть даже Хану и пришлось применить для этого все мыслимые и немыслимые фотографические трюки. А блестящая поза, выбранная для сорокапятилетней Миранды, была просто гениальной находкой. Что ж, это был ловкий план, и у Сисси не оставалось сомнений в том, что Розалинд вырвалась вперед в погоне за Мирандой Гамильтон.
Это было так гениально просто, так очевидно, дьявольски умно, – черт бы тебя побрал, сука! Сисси выпила еще водки. Чертовски блестяще. Да, это было блестяще, признайся. Она, которая вот уже двадцать лет крутится в этом бизнесе, должна была бы знать, как легковерны люди. Достаточно лишь самоуверенности и настойчивости – и можно легко подчинить себе Голливуд. Этот раунд был за Розалинд, но Сисси пока еще не собиралась выходить из игры.
Выполненный в натуральную величину портрет обнаженной Сисси, откинувшейся на стул работы восемнадцатого века в стиле «а-ля мадам Рекамье», составлял предмет гордости Сисси. Он висел над обитой серой замшей кушеткой в комнате, которая была одновременно гимнастическим залом и домашним кинотеатром.
Делая свои утренние упражнения под музыку Боба Дилана, Сисси любовалась мягкими линиями этой более чем лестной картины, написанной пятнадцать лет назад тогда еще неизвестным, а ныне весьма популярным художником. Красавица, изображенная на портрете, была воплощением ее мечты. К сожалению, чем больше она старалась добиться сходства с портретом, стремилась к такому же физическому совершенству, тем быстрее оно ускользало от нее.
Ее худоба принимала все более нездоровый оттенок. Даже самые близкие друзья Сисси уже осмеливались на критику. Ее туго натянутое лицо – результат недавней поездки в Рио и визита к доктору Питанги, выглядело худым и изможденным, хотя на нем и не было ни единой морщинки. Странно, но это не придавало ей молодости, а еще больше старило. Сисси, казалось, не замечала этого. Она с ликованием захлопала в ладоши, когда на приеме у доктора убедилась, что сбросила вес до девяноста семи фунтов. Она даже надела очки, чтобы получше рассмотреть заветную цифру на весах; очков у нее было пар тридцать, и они были рассованы повсюду, где могли бы понадобиться.
– Отлично, отлично. Теперь я смогу надеть на пробы платье от Грэ и не буду выглядеть толстой, – похвалилась она самой себе.
На следующей неделе Сисси предстояли пробы. Ее супруг в конце концов все устроил. Стоило поднажать – и Эбби не мог сказать «нет». Не смогла отказать и телекомпания. Сэм ведь играл в «Саге» главную мужскую роль. Они бы не посмели отказать в пробах для его жены. Конечно же, она получит и роль. Как же иначе? В конце концов, она актриса, имеющая «Оскара», звезда многих самых популярных за последние пятнадцать лет фильмов, жена исполнителя главной мужской роли сериала. Как же они могут отказать? Конкуренция не в счет. Она может победить их всех, и победит – должна победить!
Розалинд Ламаз ей не соперница. Грязная потаскуха, ничтожество, несмотря на чудесные фотографии. Мечта работяг, стареющая секс-бомба. Ее даже нельзя рассматривать всерьез. Эмералд Барримор? Конечно, в свое время она была легендой – суперзвезда, суперзнаменитость, но как актрису ее даже рядом нельзя поставить с Сисси. Разве можно сравнивать их хотя бы по таланту? Да к тому же Эмералд намного старше. Аплодисменты и похвалы воздавались ее заслугам в личной жизни, которая была гораздо интересней, чем ее работа в кино. Публика любила Эмералд за те пикантные моменты, которые составляли ее жизнь – мужчины, скандалы, попытки самоубийства. Знаменитость бульварной прессы. Ее скандальная репутация затмит весь остальной актерский состав в картине. Должна же телекомпания понимать это?
Единственной, кто осложнял ситуацию, была эта чертова Хлоя Кэррьер. Вот кто представлял настоящую угрозу, в этом не было никаких сомнений. Сисси была вынуждена признать, что Хлоя идеально подходила на роль. У нее была именно та внешность – сочетание невинности и порока. Все, кто обсуждал роль Миранды, сходились на том, что актриса должна преподнести именно эти качества. И к тому же Хлоя являлась новым, свежим лицом, хотя ей и было почти сорок, а новые лица любили все. Сэм, пытаясь развеять опасения Сисси, убеждал ее в том, что, если даже телекомпания и Эбби будут настаивать на Хлое, он, в свою очередь, станет настаивать, чтобы тогда Сисси играла роль первой жены; по крайней мере, уж на это он заставит их согласиться.
Но Сисси понимала, что роль Сайроп – это далеко не то. Первая жена была откровенной тупицей. Слабая, второсортная роль. Сисси нужна была Миранда Гамильтон, жена номер два. О, как она хотела эту роль! Шлюха. Порочная. Интриганка, обольстительница, изменница, хитрая, хладнокровная, но вместе с тем – с добрым сердцем. Сисси в полной мере чувствовала вкус этого характера.
