кабинете. Я прошу нас не беспокоить. И ни с кем меня не соединяй.
Келли не любила Коко, но ей удавалось хорошо скрывать свои чувства. Она сразу задалась вопросом, не собирается ли эта бесстыжая манекенщица соблазнить ее шефа прямо на письменном столе. Келли не исключала подобной возможности. Родившись в Сиук-Сити, штат Айова, за два года самостоятельной жизни Келли стала крайне искушенной. Ее последний любовник, сеньор Альварес из Мадрида, рассказал ей о курорте и, по просьбе Келли, подыскал для нее работу на острове. Келли она нравилась. И теперь девушка молча наблюдала, как Маркус бесшумно закрывает за собой дверь кабинета.
Он не любил антиквариат, по крайней мере те французские безделушки трехвековой давности, каких было полно на виллах. Офис Маркуса выглядел ультрасовременно — все стеклянное, хромированное, белоснежное ковровое покрытие на полу и темно-коричневая кожаная мебель.
— Хочешь чего-нибудь выпить, Коко? Она покачала головой:
— Нет, ничего не хочу. Меня беспокоит Доминик. Что-то происходит, и ты это знаешь. После того как голландцы отравились… Я даже не уверена, что они сами отравились. А ты?
Маркус посмотрел на нее, не отвечая. Он тоже сомневался в этом, но тогда дело теряло всякий смысл. Может, это Доминик приказал отравить голландцев? Получил нужную информацию, а потом отдал приказ разделаться с ними? Чтобы это выглядело как самоубийство? И чтобы кто-то остался в неведении? Но кто? Он? Или Коко? Кто из них? Перед Маркусом оказалась самая сложная загадка, над которой ему когда-либо приходилось биться.
— Почему ты так думаешь? — спросил Маркус небрежно, наливая себе чашку крепкого черного ямайского кофе.
— Я слышала, как он говорил по своему личному телефону — ты знаешь, о чем я: тот синий аппарат в запертом ящике стола.
— Да, я знаю.
— Я… ну, я слышала, как Доминик говорил кому-то: «Ладно, ты, кретин, можешь присылать кого угодно, чтобы убить меня, — у тебя ничего не получится. Посмотри, что случилось с голландцами и этой чертовой бабой». Это все. Подошел Линк, и мне не хотелось давать ему повод думать, что я подслушиваю.
— Значит, на остров приехали какие-то другие голландцы. Сделка еще в силе?
— Что за сделка?
— Перестань, Коко. Сделка о продаже оружия. Голландцы должны были приехать на остров для завершения сделки, они выступали посредниками.
— Доминик не говорит со мной о делах, и тебе это известно, Маркус. Он не любитель постельных бесед. Доминик просто засыпает!
— Значит, у кого-то еще не получилось убить его. Покушение выглядит заранее спланированным, это была просто первая попытка. Я думаю, что…
Из верхнего ящика стола донесся негромкий жужжащий звук. Маркус поспешно произнес:
— Это мой чертов датчик. Дай мне время обдумать твои слова, Коко.
Он взял ее за руку и проводил до дверей кабинета.
— Постарайся не волноваться. Я поговорю с Домиником и, конечно, защищу тебя.
Закрыв за Коко дверь, Маркус повернул ключ в замке и поспешно вернулся к столу. Он отпер ящик и быстро нажал две кнопки подряд. Затем снял трубку.
— Девлин слушает. Кто это?
— Это я, Маркус, Сэвэдж. Как будто это может быть кто-то еще. Слава Богу, что ты на месте.
— Что случилось? Я не ждал твоего звонка раньше конца недели. С мамой все в порядке? Она?..
— Все по порядку. С Молли все хорошо, она шлет тебе привет и спрашивает, когда ты приедешь в Чикаго навестить ее. В компании тоже все хорошо, в настоящий момент нет никаких нерешаемых проблем. А теперь о том, что произошло. Вчера ночью мне позвонил Харли. Он был страшно обеспокоен и даже решил, что тебя уже нет в живых. Прошел слух, что кто-то пытался убить Джованни.
— Да, это так. Доминика ранило в руку, но он жив и здоров. Я получил пулю в спину, но сейчас уже почти пришел в норму. Не волнуйтесь. Да, покушение было, но я до сих пор не знаю, кто за ним стоит. Доминик еще не доверяет мне настолько, чтобы рассказывать абсолютно все. Я пытался еще кое-что выяснить, перед тем как звонить тебе. Вся эта сделка с оружием… Передай Харли, что голландцы были только приманкой, а руководила ими женщина, убийца. Зовут ее, предположительно, Тюльп. Крупная женщина лет тридцати пяти, темноволосая, с большой грудью, прекрасно владела автоматическим пистолетом девятого калибра. Профессионалка в полном смысле слова. Может, Харли сумеет опознать ее. Голландцы были те же, их я тебе уже описывал. Когда на горизонте замаячит настоящая сделка, я свяжусь с тобой, Сэвэдж, а ты позвонишь Харли. Сейчас я должен идти работать, мне предстоит поломать голову еще над одной загадкой. У тебя все?
На другом конце раздался глубокий вздох.
— Да, все. Будь осторожней, ладно, приятель? Мы пережили этот последний год во Вьетнаме. Черт возьми, мы даже пережили колледж и подняли с нуля этот военный бизнес. — Сэвэдж невесело засмеялся. — Мы ведь честные ребята и не снимаем с властей по шестнадцать тысяч долларов за одну отвертку. И вот теперь ты пытаешься поймать на крючок этого мошенника Джованни. О черт! Не испорть все сейчас. О'Салливэн, тебя так много ждет впереди. Ах да, чуть не забыл, Молли нашла для тебя прелестную маленькую ирландскую крошку. Я позвоню тебе в пятницу. Надеюсь, к тому времени уже будет известно что-нибудь о личности женщины.
Сэвэдж дал отбой.
Маркус, в свою очередь, аккуратно положил трубку на рычаг, затем задвинул ящик и запер его на ключ. В дверь кабинета негромко постучали.
— Маркус? Мистер Линдейл на третьей линии. Там какая-то проблема с отгрузкой белужьей икры, и…
— Минутку, Келли.
Рафаэлле совершенно не хотелось играть, но казино было любимым развлечением гостей по вечерам — казино и секс. Так что ей надо было изобразить страсть к «двадцати одному» и рулетке. В Бостоне Рафаэлла прошлась по магазинам — ей было так грустно, что нельзя позвонить матери и попросить ее помочь выбрать подходящие для поездки наряды. В результате она забрела в маленький изысканный магазинчик возле площади Луисбург. Оставив там шесть тысяч долларов, она оделась просто сногсшибательно, по крайней мере ей хотелось на это надеяться. Этим вечером на Рафаэлле было изысканное черное, обтягивающее платье без рукавов, застегивавшееся на поясе с помощью единственной пуговицы, украшенной большим красным шелковым цветком. К платью, под которым не было ничего, кроме черных бикини, она подобрала черные плетеные сандалии. Плавный застенчивый вырез доходил почти до талии, обнажая округлость ее груди.
— Это платье от Кэролайн Роэм — отличная реклама, — говорила ей продавщица. — Мужчины просто сходят с ума от желания запустить под него руки, вы так не думаете? Оно такое скромное и в то же время вызывающее.
Из драгоценностей Рафаэлла надела только большие круглые золотые сережки.
— И ничего больше, — советовала продавщица. — Это строгий романтический стиль, его нельзя нарушать.
В новом платье Рафаэлла ощущала себя слегка непривычно. Но первый же мужчина, встретившийся ей на пути, одарил Рафаэллу таким страстным и восторженным взглядом, что она тут же почувствовала себя намного увереннее. Кажется, она была на высоте.
Рафаэлле удалось уложить непослушные волосы, собрав их на макушке, и ниспадавшие локоны обрамляли ее лицо. «Интересно, утонченный ли у меня вид? — задавалась вопросом Рафаэлла. — Хорошо ли я вписываюсь в это общество?»
Она почти сразу заметила Маркуса Девлина. В безупречном черном вечернем костюме, легко рассуждающий о прекрасных материях, он без труда мог покорять женские сердца. Маркус был занят тем,
