– Не факт, Сэвич. Вполне может быть, что это не имеет к Джоунсу никакого отношения, – сказал Мэйтланд. Повисло молчание. Помощник директора ФБР вздохнул и поднялся на ноги. Мэйтланд чувствовал себя усталым – вчера вечером он перебрал пива на прощальном вечере Баки Хендрикса, уходящего в отставку. (Баки, агент из Нью-Йорка, в свое время наводил ужас на преступников. Подтверждением этому мог служить весьма любопытный факт – нью-йоркская мафия в знак почтения однажды прислала ему золотые часы.) Мэйтланду в данный момент тоже больше всего хотелось очутиться дома и посмотреть футбольный матч с участием «Редскинз», поэтому он сказал:
– Ладно, можете отправляться в Бостон. И не думайте, будто я не понимаю, что вы просто не хотите мне говорить, что сами не знаете, связан каким-то образом Марлин Джоунс с нападением на Шерлок или нет. Да, кстати, Сэвич, что касается того молодого полицейского, который совершил грубейший промах и отпустил двоих обитателей приюта для престарелых, не допросив как следует, то от него никакого толку добиться не удастся. Мы были правы – для него все старики на одно лицо, И вот еще что: произошла целая серия убийств в Южной Дакоте, прямо в Элк-Пойнт. После этого убийца пересек границу и забрался на территорию Айовы. Дело дрянь. Начальник полиции Сиу-Сити прямо с ног сбился.
– Я займусь этим завтра, сэр, – сказал Сэвич и, встав со стула, проводил Джимми Мэйтланда к двери.
– Неплохой домишко, – заметил Мэйтланд, напоследок обводя глазами жилище Сэвича. – Припоминаю один вечер, когда ваша бабушка спустилась вниз вот по этой лестнице в лимонного цвета шифоновом платье. Боже правый, ей в то время было не меньше семидесяти пяти, но выглядела она как королева. Вы хорошо следите за домом, Сэвич. Ваш брат ну тот, художник – все еще злится на вас из-за того, что бабка завещала дом вам?
– Да сейчас уже не очень. Он как-то сумел это пережить.
– Терпеть не могу картины в модернистском стиле. Скажите Райану, чтобы он примкнул к импрессионистам – его мазня будет как раз в струю. А тот дельфинчик, которого я у вас купил, мне очень нравится. Хорошая работа. Да, и присматривайте как следует за Шерлок. – Мэйтланд сделал небольшую паузу, аккуратно завернул в носовой платок так и не раскуренную сигару и сунул сверток в карман пиджака. – Надеюсь, вы знаете, что делаете, – добавил он, кивая в сторону гостиной, где Лейси продолжала сидеть без движения, словно изваяние, разглядывая собственные туфли.
– Я тоже на это надеюсь, сэр, – ответил Сэвич.
– Сколько времени вы один? Кажется, Клэр умерла пять лет назад?
– Да.
– Шерлок в бюро на хорошем счету.
– Она этого заслуживает. Я очень рад, что обратил на нее внимание, когда она еще обучалась в академии. Она – полезное приобретение для нашей организации.
– Насколько я понимаю, она для вас значит больше, чем просто ценный сотрудник. Впрочем, меня это не касается, и постарайтесь, чтобы так было и в дальнейшем. Вы ведь позаботитесь о ней, Сэвич, верно? И о себе тоже. Если вам потребуется помощь, позвоните мне.
– Да, сэр, обязательно.
Сэвич постоял немного на крыльце, потом улыбнулся и, насвистывая, пошел обратно в гостиную.
– А что это за дельфинчик, про которого говорил мистер Мэйтланд? – тут же спросила Лейси.
– Я ведь, кажется, рассказывал тебе, что занимаюсь выпиливанием и резьбой по дереву. Этого дельфинчика сделал я, а моя сестра попросту выкрала его из этого дома и выставила на продажу в Лэмптонской галерее. Когда его купили, она стала наседать на меня, чтобы я бросил работу в ФБР и вплотную занялся резьбой. У меня так и не хватило духу сказать ей, что дельфинчика купил мой босс.
– Ясно, – протянула Лейси. – А у тебя случайно нет здесь, в доме, других твоих работ?
– Есть парочка, – сказал Сэвич, явно смущенный.
– А ты когда-нибудь делал что-нибудь из тика? – с улыбкой спросила Лейси.
– Делал, но больше всего я люблю работать с кленом.
– Судя по шрамам у тебя на пальцах, ты занимаешься резьбой уже давно.
– С самого детства.
Лейси ничего на это не сказала.
В Бостоне было прохладно. Серое небо сплошь затянуто тучами, готовыми в любой момент пролиться дождем. У зданий был какой-то обшарпанный вид. Сидя в небольшой комнатке для допросов в ожидании, когда приведут Марлина Джоунса, Лейси зябко поеживалась. В этот момент она отдала бы что угодно, лишь бы оказаться в Сан-Франциско, где почти наверняка сияло солнце и все краски были яркими и ласкали глаз. Вспомнив о том, что ей предстояло, Лейси покачала головой. Было ясно, что Марлин Джоунс наверняка появится со своим адвокатом, Большим Джоном Баллоком. Правда, оставалась слабая надежда, что удастся уговорить Балл ока на какое-то время оставить ее наедине с Марлином – ей и нужно-то было всего лишь пять минут. Диллон находился неподалеку, рядом с комнатой для допросов, – он беседовал с двумя полицейскими детективами из отдела убийств, которые занимались делом Марлина Джоунса. Беседу Лейси и Марлина через толстое стекло, прозрачное лишь с одной стороны, должно было наблюдать и слушать довольно много народу.
Услышав в коридоре звук шагов, Лейси подняла голову. На пороге стоял Марлин Джоунс. Он держался прямо, уверенно и смотрел на Лейси, не произнося ни слова. Затем губы его растянулись в улыбке, от которой у Лейси побежали мурашки по спине. Подняв руки в наручниках, Марлин сделал в ее сторону приветственный жест.
– Эй, Марти, как твое плечо? – заговорил он. – Знаешь, как было приятно, метнув нож, увидеть, как он вонзается в твое тело? Он вошел в тебя легко, как в масло. Тебе еще больно, Марти?
– Нет, Марлин. Я прекрасно себя чувствую. А как твой живот? Ты уже можешь выпрямиться? Наверное, у тебя остался большой шрам от моей пули.
Злобный блеск в глазах Марлина внезапно погас.
– Тебе по-прежнему нравится говорить гадости, Марти, – сказал он. – Жаль, что у меня не получилось тебя проучить. Но должен же найтись мужчина, который научит тебя хорошему поведению.
– Успокойся, Марлин, – сказал появившийся за спиной Джоунса Большой Джон Баллок, легонько прикоснувшись к плечу своего подзащитного. Марлин, однако, стряхнул его руку.
– Забудьте обо всем, что вы задумали, агент Шерлок, – заявил Баллок, пристально глядя на Лейси. – Я ни в коем случае не оставлю вас с ним наедине.
С этими словами адвокат уселся на один из стоящих в комнате стульев.
– Ты тоже садись, – приказал сержант-охранник, подталкивая Марлина к другому стулу и снимая с него наручники. – И не дергайся, а то я снова надену на тебя браслеты. Учти, я тут рядом, приятель. Держи руки на крышке стола. И чтоб у меня тише воды, ниже травы, понял?
Марлин промолчал.
– Он понял, – ответил за него Джон Баллок. – Можете не беспокоиться, офицер.
– Мы с тобой неплохо потанцевали, когда я была в последний раз в Бостоне, Марлин. Помнишь наше танго в твоем лабиринте, а? – заговорила наконец Лейси.
– Я думал, что ты такая милая и хорошенькая, но потом ты вдруг начала болтать всякие мерзости. Ты ведь не замужем, верно?
– Нет, не замужем, – ответила Лейси, постукивая шариковой ручкой по столу. – Ты никогда не видел меня до того момента, когда я вошла на склад пиломатериалов, где ты работал, а, Марлин?
– Я? Тебя? – Джоунс помолчал немного, потом улыбнулся. – Ты считаешь, что мы могли встречаться прежде? – Он пожал плечами и, словно забыв о Лейси, уставился на свои грязные ногти.
– Вряд ли мне когда-нибудь пришло бы в голову назначить тебе свидание, Марлин. И знаешь почему? Внешне ты можешь выглядеть совершенно нормально, но внутри, в душе, ты мертв, совсем мертв, причем уже очень давно.
– Я задам вам вопрос по этому поводу на суде, агент Шерлок, – сказал Джон Баллок, довольно поглаживая себя ладонью по животу. – Неплохо, неплохо. А я еще хотел запретить Марлину с вами разговаривать. Продолжайте, пожалуйста. Этого беднягу, моего подзащитного, ни один присяжный никогда
