такого мужа. Что она с ним сделала! Лишила возможности стать отцом своего ребенка.
Это она убила его. Внезапно Линдсей сообразила, что бабушка с нескрываемым любопытством наблюдает за ней, и тут же спросила ее о состоянии дел в больничном комитете, о поварихе Дорри и Лэнсфорде, который уже около тридцати лет был бессменным дворецким в доме Фоксов.
На следующее утро Гэйтс встретилась с директрисой школы миссис Энглторп — дородной женщиной примерно сорока лет с черными волосами, в которых кое-где уже проглядывала седина, с миловидным лицом и большими карими глазами. Она была пышногрудой, длинноногой, сладкоречивой и совершенно непосредственной в своих манерах. К числу прочих достоинств можно было, несомненно, отнести ее умение хорошо одеваться. Поздоровавшись с Гэйтс со всей деликатностью, на которую она была способна, Кэндис Энглторп угостила ее чаем и самыми вкусными лепешками из всех, которые Гэйтс доводилось пробовать за пределами Эдинбурга.
Утолив жажду прекрасным чаем, Гэйтс сидела за столом и внимательно изучала директрису. Да, эта Кэндис Энглторп была очень красивой женщиной, яркой, изящной, грациозной и весьма чувственной, о чем не трудно было догадаться. Можно было не сомневаться, что она сделает все возможное, чтобы Линдсей чувствовала себя здесь как дома.
— Хотелось бы знать, как идут дела у моей внучки.
— Знаете, мы все были очень взволнованы, когда она сломала ногу во время лыжной прогулки. Вообще говоря, Линдсей прекрасно держится на лыжах, но, насколько я знаю, избежать этого падения было практически невозможно. В нее врезался какой-то парень, который, по всей видимости, впервые оказался на этом склоне и не справился с лыжами.
— Нет, я имела в виду не ее сломанную ногу, а совсем другое. Удалось ли ей адаптироваться к школе и новому окружению? Как идут у нее дела с учебой?
Кэндис Энглторп сделала вид, что на пальцах перечисляет все ее достоинства и недостатки.
— Она очень спокойная, но не застенчивая. Достаточно умная, но звезд с неба не хватает. У нее есть несколько подружек, но самая близкая из них — Гэйл Верт. Хорошая девочка. Ее родители занимаются политикой и являются достаточно известными людьми. Отец, Джордж Верт, представляет интересы штата Вермонт в сенате, а мать является депутатом законодательного собрания штата. Как я уже сказала, ваша девочка чувствует себя здесь неплохо и ничем не выделяется на фоне своих одноклассников. — Директриса сделала небольшую паузу, а потом продолжила: — Линдсей не проявляет пока абсолютно никакого интереса к мальчикам, но, как и все девочки, хихикает при упоминании о них и, естественно, фантазирует по каждому удобному поводу. Что же касается ее адаптации к местной среде, то я должна вам сказать со всей серьезностью, миссис Фокс, что, по моему мнению, это самое подходящее для нее место. Она счастлива в нашей школе, никогда не грустит и… чувствует себя полноправным членом нашей большой семьи.
— Я знала, что ей будет здесь хорошо, — согласилась с ней Гэйтс. — Дело в том, что ее родители сейчас разводятся, как вы, наверное, уже знаете… — Гэйтс на мгновение умолкла и многозначительно посмотрела на директрису, но миссис Энглторп оставалась спокойной и хранила невозмутимое молчание. — Неужели вам ничего не известно об этом? — удивленно спросила она, слегка вскинув вверх бровь. — Да, это так, к сожалению. Я только что сообщила об этом Линдсей. На первый взгляд эта новость не произвела на нее слишком большого впечатления, но кто знает, что могут выкинуть эти молоденькие девушки. Похоже, что она во всем винит только себя, и я сказала ей, что это не так, что это абсурдно. Я говорю все это вам только для того, чтобы вы были начеку, если вдруг заметите в ее поведении нечто странное.
— Да, я все прекрасно понимаю. Мне уже доложили, что вы прибыли сюда от имени вашего сына, который теперь является новым компаньоном нашей Стэмфордской женской академии. Именно поэтому я готова выполнить любую вашу просьбу. Если хотите, я могу предоставить в ваше распоряжение любой учебный журнал. Кроме того, миссис Фокс, в вашем полном распоряжении будет находиться мой секретарь.
Гэйтс молча кивнула и откусила небольшой кусок необыкновенно вкусной пшеничной лепешки.
— Да, — сказала она через минуту, — пришлите мне чек на оплату этого вкусного блюда и сливок.
Кэндис Энглторп весело рассмеялась, почувствовав в душе необыкновенное облегчение. Значит, эта престарелая леди ничего не знает, а если и догадывается о чем-то, то, видимо, решила не совать свой нос в чужие дела.
Она руководила вверенной ей школой уже около четырех лет, и все здесь шло как нельзя лучше, по ее собственному мнению. Но никогда не знаешь, какие сюрпризы готовит жизнь, тем более когда новым компаньоном академии становится человек, который занимает пост федерального судьи и живет за тысячу миль отсюда. Ей еще только предстоит выяснить, почему он решил стать совладельцем этого учебного заведения, хотя ни для кого не является секретом, что для него это отнюдь не самое важное вложение капиталов. Но для директрисы это очень важно. Внимание богатых и влиятельных людей не всегда приносит приятные результаты. Даже визит в школу его матери может оказаться фатальным в известном смысле.
— Разумеется, я постараюсь встретиться с другими компаньонами и доверенными лицами вашей академии, — исключительно вежливым тоном заметила Гэйтс. — А также, естественно, с бухгалтерами вашей школы, раз уж я приехала сюда. Но это чисто деловые вопросы, не имеющие лично к вам, миссис Энглторп, никакого отношения. Кстати, как к вам обращаются ваши подопечные девушки? Надеюсь, они называют вас «миссис»?
Кэндис Энглторп даже вздрогнула от неожиданности, но очень быстро справилась с замешательством и взяла себя в руки. Эта старая леди добивается искренности? Ну что ж, очень хорошо! Она получит то, чего желает, но если ей вздумается и дальше лезть в душу, то из этого ровным счетом ничего не получится. Кэндис уже давно отвыкла откровенничать с незнакомыми людьми.
— Да, миссис Фокс, разумеется. Это укрепляет мой кредит доверия как со стороны подопечных мне учениц, так и со стороны их родителей. К тому же я вдова.
— Хорошо. Разведенной женщине вряд ли можно было бы доверить воспитание юных особ. В разведенных есть что-то несовершенное.
— Абсолютно согласна с вами.
— Я ни в чем не виню вас. Думаю, что на вашем месте сделала бы то же самое и по той же самой причине. Однако должна заметить, что очень мудро с вашей стороны не скрывать подобные вещи от старой и многоопытной леди. Знаете, всю свою жизнь я только тем и занималась, что выясняла то, чего мне знать не следовало. Странно, конечно, но это действительно так.
Как только Гэйтс Фокс покинула ее кабинет, Кэндис тут же вызвала секретаршу и приказала ей отправить счет за чай, сливки и лепешки на имя миссис Фокс в Сан-Франциско. Затем она поднялась наверх, чтобы поговорить с Линдсей. Подойдя к ее комнате, она услышала из-за двери приглушенный смех и чьи-то голоса. Улыбнувшись, она легонько постучала в дверь, прекрасно понимая, что они, вероятно, не услышат стука. Не дождавшись ответа, Кэндис осторожно приоткрыла дверь комнаты и заглянула внутрь.
Битси Морган рисовала картину, на которой был изображен обнаженный мальчик. В качестве натурщицы выступала Линдсей. Все весело хохотали, а Гэйл нежно обнимала ее за талию. Причина смеха заключалась в том, что они никак не могли решить, что делать с пенисом обнаженного парня: то ли прикрыть то ли выставить напоказ. В конце концов, они пришли к мнению, что эту часть тела лучше всего обернуть вокруг ноги Линдсей. Кэндис пристально посмотрела на девушку, прежде чем та успела заметить ее. Ее раскрасневшиеся от смущения щеки свидетельствовали о том, что она ничуть не огорчена семейной драмой и чувствует себя превосходно. Да и в глазах ее не было абсолютно никаких признаков душевной боли или глубоких переживаний. Она просто наслаждалась жизнью, не задумываясь ни о чем другом. Да, она действительно была счастлива и вполне освоилась с непривычной обстановкой. Развод родителей, казалось, не произвел на нее абсолютно никакого впечатления. Линдсей наконец-то обратила внимание на директрису и смущенно улыбнулась. Та ответила ей такой же улыбкой. «Боже, какие у нее глаза!» — подумала Кэндис. Линдсей еще не осознала их страшной силы, но придет время, когда мужчины буду сходить с ума от этих безумно красивых глаз. Да, они были точно такими, как у ее отца. Кэндис часто смотрела в его необыкновенно синие и безумно сексуальные глаза, когда он, напрягаясь из последних сил, входил в нее с такой страстью, что казалось, вот-вот закричит что есть мочи, а она смотрела в них и
