Она игриво захихикала. Он уже забыл, какая она хорошенькая. Лиза села, подперев подбородок руками, и посмотрела на него.
— Ты останешься здесь на Рождество, Джо?
Он пожал плечами:
— Надеюсь, что нет. Мы должны завершить расследование раньше.
— Я читала про этого парня, Кароллу.
Он вздохнул:
— Не ты одна. Про него читали тысячи людей. Но мы до сих пор не можем выйти на его след. Как видно, у него хорошие связи. Кто-то его прячет.
Лиза поморщилась:
— Даже не верится, что кто-то может его прятать — после того, что он совершил!
Он посмотрел на нее с невеселой улыбкой:
— Людей не поймешь, моя милая, особенно местных. Это не город, а клоака.
В столовую на велосипеде въехал его сын.
— Смотри, пап, — прощебетал он, — мне нужен другой велосипед. Этот мне уже мал… Мама говорит, что не нужен, но ведь к Рождеству я стану еще выше.
Пирелли подмигнул мальчику и ласково похлопал его пальцем по носику.
— Посмотрим, на сколько дюймов ты подрастешь за три недели, тогда и решим. Но пока ничего не обещаю.
— О Боже, здесь все такое допотопное! — крикнула Лиза из кухни. — В первый раз вижу такую древнюю газовую плиту!
Пирелли услышал громкий хлопок газа и побежал посмотреть, что с его женой. Она обернулась к нему с коробкой спичек в руке.
— Ты в порядке?
— Да, если не считать опаленной брови. Ты что-нибудь готовил на этой плите с тех пор, как сюда приехал?
— Нет…
— Ах вот оно что! Ну ладно, не волнуйся, я разберусь.
Он обнял ее и поцеловал в щеку.
— Конечно, разберешься. Прости, что так получилось с отпуском. Может быть, на Рождество нам удастся выбраться на лыжах.
Они стояли, обнявшись, и смотрели в глаза друг другу.
— У тебя усталый вид. Может, приляжешь? А я приду и еще больше тебя утомлю. — Он засмеялся, распуская свой галстук.
Когда они подошли к старой железной кровати, зазвонил телефон. Пирелли поморщился.
— Не подходи, Джо. Пусть звонит. — Лиза потянула его за руку, увлекая к кровати, но он все же поднял трубку.
Это был Анкора. Он извинился и сказал, что у него на крючке крупная рыба — бандит, отбывающий пожизненный срок, который хочет заключить сделку. Он знает Луку Кароллу.
Пирелли вздохнул:
— Ты что, один не можешь справиться?
— Могу, конечно. Просто я думал, что ты захочешь присутствовать лично. Этого типа зовут Тони Сидона, он работал на Кароллу. Его взяли как сообщника в убийстве Ленни Каватайо.
Лиза целовала Пирелли в шею, одновременно расстегивая его рубашку.
— Сейчас приеду, жди, — произнес он, вешая трубку.
Услышав эти слова, она отпрянула назад и всплеснула руками.
— Нет, это просто невероятно! Я приехала к нему на выходные, я пробыла здесь всего две минуты, и он уже уходит!
Он с усмешкой поцеловал жену.
— Да, ухожу, но я вернусь. Иди на кухню, милая, приготовь пока что-нибудь на ужин. — Он обернулся с порога. — Я люблю тебя. До встречи!
Тони Сидона согласился говорить только при условии, что его дело будет пересмотрено, и потребовал, чтобы это зафиксировали на бумаге в присутствии его адвоката. Пирелли не стал упираться: он устал и хотел поскорее вернуться к жене. С каждой минутой Сидона все больше раздражал его своей наглостью.
— Говорите, что знаете, и побыстрей.
Сидона кивнул своему адвокату.
— Хорошо. А вы не откажетесь от своего обещания?
— Мы же договорились, ваше дело будет пересмотрено. Вы знаете, что это значит: вас освободят досрочно. Так что давайте рассказывайте.
— И то, что я скажу, не будет использовано против меня?
— Нет, — прошипел Пирелли, уже не на шутку разозлившись.
Анкора видел, как его брови угрожающе сошлись на переносице. Интересно, почему шеф такой мрачный? Тут он вспомнил, что приехала Лиза, и сразу все понял.
Адвокат Сидоны отрывисто кивнул своему подзащитному, и тот приступил к делу:
— Ну ладно… Каролла приехал в Палермо со мной и еще с одним парнем. Его сын — этот самый Лука, которого вы ищете, — был еще тот тип, доложу я вам, с большими причудами. Просто геморрой в заднице! Никто его не любил. Он вечно ошивался в нью-йоркской квартире, валял дурака и совал нос в чужие дела.
Пирелли слегка расслабился и предложил Сидоне сигарету. Тот взял ее, но курить не стал, а заложил за ухо.
— Вы когда-нибудь видели, чтобы Каролла плохо обращался со своим сыном? — спросил он.
Сидона покачал головой:
— Каролла всеми силами пытался сплавить парня, занять его хоть каким-то делом. К сожалению, у Луки было туго с мозгами: изо всех школ его вышибали.
Целых десять минут Сидона силился припомнить, как назывались эти школы. Наконец он выдал одно название. Пирелли приободрился. У него до сих пор не было поздних фотографий Луки. Уже ради одной этой информации стоило потратить время на беседу с бандитом.
Сидона продолжал:
— Каролла определил парня в пиццерию, тот завалил все дела к едрене матери. Попробовал его в игорных домах — ну, знаете, где делают ставки? — опять полный крах. — Он почесал в затылке. — Я только один раз видел, как Каролла орал на Луку, — это было, когда он нашел чулан с оружием. Знаете, он сыпал парню бабки, как автомат — соленые орешки, и никогда не спрашивал, на что тот их тратит. А потом открыл этот чертов чулан и увидел там целый арсенал!
Пирелли затушил бычок и прикурил новую сигарету.
— У него были сверла? Стоматологические сверла?
— Не знаю. Но у него было все, что нужно для производства таких игрушек. Каролла устроил ему тогда хороший нагоняй. Потом парень завел себе нож-выкидушку и открывал его всякий раз, как на него ни посмотришь. Он сделал у себя в рукаве что-то вроде перевязи. Вряд ли он пользовался этим ножичком. Я думаю, это была просто такая забава. Он, как фокусник, спускал нож по руке, захватывал в ладонь и выщелкивал лезвие — острое как бритва. У него все пальцы были залеплены лейкопластырем: сам и порезался.
Пирелли перебил вопросом:
— Как вы думаете, Лука любил своего отца?
— О да. Я думаю, любил.
Пирелли взглянул на часы и кивнул Сидоне, чтобы тот продолжал.
— Ну так вот, парень висел у нас на шее и доканывал нас своими вопросами. Это был полный кошмар! О Господи, он не умолкал ни на минуту! Мы узнали, что Ленни отсиживается в якобы безопасном
