В этот момент в комнату ворвалась младшая дочь Чарльза и Софи одиннадцатилетняя леди Шарлотта. Лицо ее горело от возбуждения.
– Вы можете себе представить?! – воскликнула она.
Софи любовно провела рукой по длинным белокурым волосам девочки, которые удерживались сзади с помощью синей бархатной ленты.
– Что, дорогая?
– Катрин только что звонили из самого Голливуда! Представляете? И знаете еще что? Там сейчас середина ночи! Вот здорово! Как ей везет! – По голосу девочки чувствовалось, что она завидует кузине, которой выпало такое счастье. – Я хочу, чтобы мне тоже кто-нибудь позвонил из Голливуда, – мечтательно добавила она.
– Я думаю, что следующий звонок позовет нас всех на завтрак, – быстро отреагировала Софи. – Давайте завтракать. Шарлотта, девочка моя, позови Катрин, Филиппа и Люси.
– Хорошо! – Шарлотта убежала, и за дверью послышался ее голос – она всех поименно звала в столовую.
– Мы должны поговорить с Катрин сегодня вечером, – сказала Диана, когда они шли через зал в столовую.
– Не беспокойся. Я все улажу, – небрежным тоном проговорил Гай. – Нужно лишь быть построже с девочкой.
Диана бросила на него уничтожающий взгляд.
– Как же, у тебя богатый опыт общения с женщинами, – заметила она.
Завтрак проходил в напряженной атмосфере. Катрин сидела между своими кузенами – Филиппом и Люси, глаза ее были опущены, щеки пылали. Звонок Карлоса ее основательно приободрил. Это было так чудесно – слушать слова о том, как он ее любит. Однако она ощущала явное неудовольствие со стороны членов семьи, и это добавляло горечи в ту безмерную радость, которую она испытывала всего лишь несколько минут назад. Все было страшно несправедливо. Катрин бросила взгляд на Гая, который с важным видом распространялся о росте количества разводов в стране.
– Люди вступают в брак, поддаваясь какой-то прихоти, поэтому неудивительно, что так много браков разрушаются.
Катрин обвела глазами всех сидящих за столом и поняла, что Гай подводит разговор к ней и Карлосу. Она глотнула белого вина и в этот момент поймала взгляд Дианы. Секунду мать смотрела на нее сочувственно, вспомнив, что она сама чувствовала за этим же столом, когда много лет назад Чарльз и Софи пытались отговорить ее от брака с Гаем. Но затем на ее лице появилось выражение муки, и она поспешила отвернуться. Сердце Катрин упало. Все были против нее. Абсолютно все, даже мать.
Гай продолжал излагать причины, порождающие рост разводов, словно находился в палате общин, а Чарльз кивал и часто мигал глазами. Софи выглядела суровой, что-то бормотала о важности воспитания молодых людей, а Диана с рассеянным видом отщипывала кусочки от булки.
Горькое чувство Катрин постепенно уступило место нарастающему гневу. «Я непременно снова увижу Карлоса, – сказала она себе. – Я позвоню ему сразу же, как только после этого противного уик-энда приеду в Лондон. Я никому не позволю нас разлучить и постараюсь как можно скорее улететь в Штаты, чтобы снова быть с ним. Франческа мне поможет. Она не такая чопорная и не сноб, как мать и отец». Гнев Катрин все возрастал, поскольку она видела несправедливость подобного отношения семьи к Карлосу. Мало-помалу у нее в голове стал складываться план действий.
Франческа и Серж и после отъезда Катрин оставались в доме Сары в Палм-Бич. Сара все еще находилась в больнице, но ее самочувствие улучшилось до такой степени, что врачи разрешили через пару недель отправить ее в Нью-Йорк. Вернувшись к себе, Франческа сможет нанять медсестер для присмотра за Сарой, а сама будет навещать ее вечерами после работы.
Сейчас, лежа у бассейна вместе с Сержем, Франческа пыталась расслабиться и восстановить силы перед возвращением на работу. Однако сделать это оказалось труднее, чем она полагала. Франческа еще не успела освободиться от напряжения и потрясения, связанного с захватом террористами самолета. Загорая на солнце и глядя на ясное, василькового цвета небо, она вдруг подумала, что не должна была встретить этот день. Ее должны были убить, как убили Карлотту, жизнь ее оборвалась бы в той кровавой бойне, которая потрясла весь мир. Испытывая благодарность за то, что осталась жива, чувствуя, как легкий бриз ласкает ее загорелые ноги, ощущая аромат цветов и тепло солнечных лучей, Франческа повернулась к Сержу. В ее глазах блестели слезы. Если бы она умерла, то никогда больше не увидела бы Сержа, и это было бы самой большой из потерь. Проходили годы, наполненные работой, амбициозными планами и кружащим голову успехом, и она никогда ни на минуту не усомнилась в том, что жизнь удивительна и прекрасна. Она забыла, как красиво восходит солнце над океаном; не слышала пения птиц; сменялись времена года, наступал Новый год, и зима переходила в весну, весна – в лето, чтобы затем смениться золотой осенью, – а она перестала это замечать. Или же замечала лишь применительно к тому, что нужно покупать соответствующую сезону одежду.
Размышляя обо всем этом, Франческа исподволь наблюдала за читающим книгу Сержем. Она переводила глаза с его бородатого лица, оживляемого проницательными голубыми глазами, на тонкие артистические руки. Она была так благодарна ему за все и в то же время всегда относилась к нему слишком буднично. И сейчас в ней проснулось чувство вины за это. Она отказывалась выйти за него замуж и иметь от него детей. Не соглашалась отдать ему предпочтение перед «Калински джуэлри». Серж заслуживал гораздо большего. Она хотела этого, – видит Бог, хотела! – но что-то ее сдерживало. Страх? Да, разного рода страхи: страх, что ей вновь будет нанесен удар, как это сделал Марк; страх, что замужество и дети станут на пути ее карьеры, осуществления ее планов и целей. Внезапно до нее дошло, что, если бы ее убили террористы, ей нечего было бы предъявить в качестве итога своей жизни, кроме компании, сердце которой было столь же холодным, как и бриллианты, которыми она торговала. Наверное, в жизни должно быть что- то, кроме работы? И тут еще это соперничество между нею и Сарой, которое нависало над ней, словно черная тень. Возможно, если бы Сара была более благожелательна к ней, помогала бы ей реализовать свои амбиции, она не стала бы такой своекорыстной и безжалостной, имела бы больше времени для личной жизни, для любви, для того, чтобы выйти замуж. «Если бы у меня была дочь, – размышляла Франческа, зная, что этого уже никогда не будет, – я бы относилась к ней совсем иначе». Конечно, была Катрин. Франческе пришлась по душе эта девушка, она была в восторге, когда та проявила такой интерес к ювелирному делу. У Франчески даже родилась мысль, что было бы хорошо обучить Катрин, чтобы в будущем она стала во главе компании и продолжила дело Эндрюсов.
Франческа резко села, и Серж оторвался от книги.
