Также засмеявшись, Карлос покачал головой:
– Нет еще! Может, пойдем и все скажем ему и твоей маме?
– Почему бы и нет? – Схватив Карлоса за руку, она потянула его за собой. – Вот только где они?
Придя в опустевший вестибюль, они услышали сквозь закрытую дверь кабинета бархатный смех Марка.
Карлос и Катрин вопросительно посмотрели друг на друга.
– Может, не станем их сейчас беспокоить? – весело спросил он.
Катрин на мгновение заколебалась, а затем улыбнулась.
– Возможно, так будет лучше. Им есть о чем поговорить, – сказала она.
– Так же как и нам, любовь моя, так же как и нам, – сказал Карлос, снова заключая ее в объятия.
Франческа застала Сару сидящей в тени деревьев в саду возле дома. На ней был пляжный хлопчатобумажный халат, волосы аккуратно причесаны, на лицо нанесен макияж. Рядом с ней сидел Генри, пил мятный чай и читал «Уолл-стрит джорнэл».
– Привет, мама! – Франческа чмокнула ее в щеку, удивляясь, насколько хорошо мать выглядит. – Глядя на тебя, я даже не могу поверить, что ты перенесла инфаркт, – пошутила она. – Можно подумать, что ты сделала себе подтяжку лица!
Сара засмеялась:
– Может, сделаю в следующем году. Когда долго лежишь в постели, все обвисает.
– Ты очень здорово смотришься. Привет, дядя Генри! Рада вас видеть.
Франческа села в один из шезлонгов напротив матери и вытянула ноги.
– Серж не с тобой?
– Он не смог вырваться. У него сейчас масса работы. Я сама приехала только на время уик-энда, мама. Дел накопилось много.
– Что ж, я очень рада, что ты приехала, дорогая. Я собираюсь в Нью-Йорк на следующей неделе. Здесь становится скучно, несмотря на компанию Генри. – Сара дружелюбно улыбнулась Генри и, наклонившись, погладила его по руке.
Беседа текла непринужденно и весело, пока слуги сервировали завтрак под светло-желтым навесом. Имя Гая не упоминалось вообще, как не говорилось и о самоубийстве Джона. Сара приветствовала сообщение о том, что Катрин через месяц начнет работу в «Калински джуэлри». Словно последних трех месяцев не было вообще. Должно быть, именно это имел в виду Серж, когда говорил, что Сара изменилась. Она словно отгородилась щитом, отсекла от себя всю неприятную информацию. Реплики ее были остроумными и непринужденными.
Франческа наблюдала за матерью, испытывая некоторое беспокойство и то и дело хмуря брови. Может быть, Сара становится настолько старой, что впадает в детство и живет лишь повседневными мелочами, не заглядывая в будущее?
После завтрака, когда они пили кофе возле бассейна, Генри поднялся, потянулся и заявил, что намерен устроить себе сиесту.
– А ты не хочешь отдохнуть, мама? – спросила Франческа.
– Пока что нет. Может быть, попозже, дорогая, – сказала Сара, обменявшись понимающим взглядом с Генри.
Он ушел, забрав с собой газету, провожаемый дружелюбным взглядом Сары.
– Ты не нальешь мне еще немного кофе, Франческа? – попросила она, подставляя чашку.
– Ты уверена, что это тебе будет полезно?
– Всего лишь разок. Завтра я буду вести себя как положено, – с шаловливой улыбкой сказала Сара.
Франческа наполнила матери и себе чашки, откинулась на спинку шезлонга и закрыла глаза. Ей очень хотелось поговорить с Генри, выяснить, как идут дела и что говорят врачи, но мать явно намеревалась поговорить с ней наедине. Возникла неловкая пауза, и Франческа лихорадочно соображала, о чем бы завести разговор. Тишину нарушило позвякивание чашки о блюдце – это Сара допила свой кофе. И тут же заговорила:
– Я бы хотела доверительно поговорить с тобой, Франческа.
Франческа открыла глаза и выпрямилась. Сара смотрела на нее прямо, и этот взгляд развеял все сомнения относительно того, что мать впала в старческий маразм. Перед ней была прежняя Сара, и Франческа приготовилась выслушать лавину обидных слов и обвинений.
– Да, мама? – настороженно сказала она.
– Когда я лежала в больнице и думала, что вот-вот умру, то поняла, насколько несправедлива была к тебе все эти годы, постоянно ставя на первое место Гая. – Она разгладила складки своего халата, при этом руки ее дрожали.
Франческа ошеломленно подняла на Сару глаза.
– Это было большой ошибкой с моей стороны – делать из Гая идола, – продолжила Сара, – но он был моим сыном, и я любила его. – Ее голос упал почти до шепота. – Но я всегда любила и тебя, моя девочка, и хочу, чтобы ты знала, насколько я ценю то, что ты сделала для компании.
Слезы подступили к глазам Франчески, от нахлынувших чувств у нее перехватило горло.
– Ой, мама, – только и смогла прошептать она.
