торопливо шли по своим делам, подняв воротники. Под дождем, под резкими порывами холодного ветра… Мокрые полы плащей и пальто хлестали их по ногам, ботинки месили грязь, лица были мрачны.
Однако шофер расценил это молчание как несогласие с ним. Он нервно втопил педаль газа, и машина, резко дернувшись, влилась в общий поток на дороге. Карен, не ожидавшая этого, сильно ударилась спиной о пластиковое сиденье, обтянутое тканью с узором в виде шкуры леопарда.
— Ну что мне теперь делать? — опять заворчал шофер.
«Господи, да что же ему неймется-то все?» — подумала несчастная Карен.
— Нет, я вас спрашиваю! Куда ни плюнь — повсюду машины. Весь этот вонючий город набит ими под самую завязку! Вы поймите: их слишком много! Слишком! Надо запретить им всем лезть в центр Нью- Йорка! Ха! Ну и куда прикажете сворачивать, а? Где объезжать? Вы хотели, чтобы я как-нибудь срезал угол? Ну так предлагайте, предлагайте! А, не знаете! Тогда какого черта торопите?!
Он резко вывернул баранку вправо, и они выехали на Сорок восьмую улицу. Карен нервно сверилась с часами. До двенадцати оставалось еще десять минут. До мало-мальски свободного места в самом центре города им еще предстояло пересечь Шестую авеню. Уложатся ли они в десять минут?
Проклиная себя в душе за то, что не догадалась заказать машину заранее, Карен сидела хмурая и молчаливая, рассеянно прислушиваясь к истеричной шоферской брехне. А тот все-таки пытался ехать. Бросал машину то вправо, то влево, обгонял, тормозил, останавливался и снова срывался с места.
«Ребекка меня убьет, если я не успею вовремя. И будет права, — думала Карен. — Ведь это наш единственный шанс узнать, кто расправился с Мариссой».
Ребекка заказала себе машину заблаговременно. В одиннадцать пятнадцать та забрала ее от крыльца агентства Стирлинга. И только тут Ребекка начала беспокоиться за Карен. Доберется ли подруга до почты в такой паршивый день? Хорошо зная Карен, Ребекка не тешила себя напрасной надеждой, что соседка тоже догадалась заказать машину заранее. Несмотря на то что дождь лил с раннего утра и не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы предположить, что на дорогах неизбежно возникнут проблемы. Метро? Да чтобы Карен — и вдруг полезла в метро? Ну нет. Ребекка сразу выбросила эту мысль из головы. Метро для самостоятельных людей, а Карен таковой не являлась. Она всегда целиком зависела от своих приятелей, которые заботились о ней и всегда сами отвозили ее, куда ей было надо.
Ребекка покачала головой. Может быть, вообще не стоило подключать к этому делу Карен? Но она сделала это, во-первых, потому, что соседка и так уже была в курсе всего, а во-вторых, потому, что убийца вряд ли мог узнать ее. Но Карен была уж больно ненадежна. Сейчас все ее мысли о новом дружке. Не исключено, что она напрочь забыла о почте.
Машина ползла, как черепаха, по Седьмой авеню. Ребекка тихо сидела на заднем сиденье, судорожно сжимая в руках коричневый бумажный пакет. Ей становилось не по себе от осознания того, что вскоре этот пакет перейдет в руки человека с безжалостным, металлическим голосом… А немного погодя он поймет, что его обманули и всучили ему не ту пленку.
Подавшись всем телом вперед, она обратилась к шоферу:
— Вы не подождете меня у крыльца почты? Я туда буквально на минуту.
Он покачал головой:
— Ждать мне никто не позволит. Около «Пенн» все время ошивается много полицейских. Там вообще нельзя останавливаться.
— Может быть, вы тогда завернете за угол, а потом вернетесь? Обещаю, я недолго.
Шофер пожал плечами. На почте всегда очереди. Эта леди — большая оптимистка, если думает, что быстро выйдет оттуда.
— Хорошо, — наконец неохотно буркнул он. — Я сверну в переулок. А где вас потом захватить? И когда?
Ребекка задумалась.
— Черт! — воскликнула она.
Они же с Карен договорились встретиться затем у газетного киоска перед станцией «Пенн»! Но кто мог предвидеть этот дождь и эти пробки? После почты ей придется перебежать на противоположную сторону улицы к станции и ждать Карен. Когда она явится, неизвестно…
— Простите, — виноватым тоном сказала она. — Я тут вспомнила… Мне бы очень хотелось, чтобы вы отвезли меня туда же, где и взяли, но на обратном пути я хотела еще заскочить в Рокфеллеровский центр. Так что…
Наконец впереди показалось широкое и внушительное здание почты. «Человек, убивший Мариссу, может войти сюда в любую минуту, — подумала Ребекка, чувствуя, как внутри у нее все сжалось. — Или он уже там».
Карен, споткнувшись, ступила на первую скользкую ступеньку крыльца. Она шла, втянув голову в плечи. Плащ облепил ее, как мокрая тряпка. С нее текло так, словно она только что искупалась во всей одежде. Каждый шаг сопровождался противными хлюпающими звуками. С хорошими туфлями можно было уже распрощаться. Раскрывать зонтик не имело смысла. По улице гулял жуткий ветер, который сломал бы его в первую же секунду. И потом она и так уже была вся мокрая. Волосы липкими прядями падали на лицо. Подняв на мгновение глаза, она обрадовалась. Ребекка шла впереди нее на несколько ступенек. Вот она добралась доверху и скрылась в дверях огромного здания. Карен нервно оглянулась по сторонам. За ними как будто не следили. Она почти успокоилась. Действительно, надо было быть воистину гением сыска, чтобы как-то связать ее в тот момент с Ребеккой.
Карен вошла в мрачный зал с серыми стенами и высоким потолком. Действовали только два окошка, к которым тянулись две длинные очереди промокших людей, нетерпеливо переминавшихся с ноги на ногу в ожидании, когда их обслужат. Справа и слева были две стойки, на которых можно было составить текст телеграммы. Карен вновь увидела Ребекку. Соседка сразу же направилась к правой стойке. Карен пристроилась в «хвост» одной из очередей и вновь оглянулась. Ребекка уже быстро шла обратно, не глядя по сторонам. На конторке, справа от входа в зал, лежал коричневый бумажный пакет, в каких носят пончики и гамбургеры.
Очередь двинулась на пару Шагов вперед. Карен насторожилась. К стойке подошла какая-то женщина, что-то написала на листке бумаги и ушла. Коричневый пакет лежал на прежнем месте. Затем к конторке подпрыгивающей походкой подошли два подростка и, облокотившись на нее (у самого пакета), повели оживленный разговор. Один достал из кармана листок бумаги и сверился с ним. Второй же извлек несколько монет и стал их пересчитывать. Потом оба вдруг по-идиотски рассмеялись и ушли в конец той очереди, откуда за ними наблюдала Карен. Коричневый пакет по-прежнему лежал на месте.
Быстро продвигаясь вперед вместе с очередью, Карен не спускала с него глаз. Напряжение в ней все возрастало. В тепле от ее мокрого плаща пошел пар, окутав ее неприятным запахом. Перед ней стояли теперь только два человека. Она молила Бога, чтобы он задержал их. Будет обидно, если очередь пройдет, а убийца так и не появится. Что ей тогда делать? Просто шляться по залу? Ха! Ничего глупее и придумать нельзя…
В двери втиснулся пожилой мужчина в потертом, жалком пальтишке. С него обильно капала вода. Какой-то неуверенной походкой — пьяный, что ли? — он прошел вперед, оставляя после себя маленькие лужицы на полу. Приблизился к конторке справа и на несколько томительных мгновений замер почти у самого пакета. У Карен отвисла челюсть. Забыв об осторожности, она удивленно пялилась на этого старика. «Не может быть! — думала она. — Неужели этот доходяга имеет какое-то отношение к гибели Мариссы Монтклер!» Впрочем, не исключался вариант, что настоящий убийца просто подослал его на почту вместо себя, решив подстраховаться на случай полицейской облавы. Старик выступил из лужи, образовавшейся у него под ногами, вновь покачнулся, а затем вдруг… круто развернулся и медленно пошлепал обратно к выходу. Коричневый пакет так и остался лежать на конторке.
— Ну? — раздался голос из окошка.
Карен очнулась и увидела, что перед ней никого нет и она первая стоит в очереди. Растерявшись, она машинально опустила мокрую руку в карман плаща, нашаривая грязные монеты.
— Мне… э-э… Сейчас, дайте сообразить! — скороговоркой выпалила она. — Так… э-э… десять марок по двадцать пять центов. — Она буквально на несколько секунд отвела глаза от пакета. Вынула из сумочки
