Он приложит все силы и станет королем всего этого острова. Желание быть членом высшего общества накалило его добела. Не остыло оно в его душе и по сей день.
Вернувшись домой, Декстер посвятил себя всемерному расширению дела. Он занимался медной рудой, упаковочной линией для мясопродуктов, добычей серебра, выращиванием сахарного тростника и зерновых, ското- и коневодством. Все делал на высшем уровне. Ему очень помогала мать, которая отполировала до блеска его и без того изысканные манеры.
Казалось, что за ним стояли целые поколения предков блестящего воспитания и происхождения. Он выучился изящно танцевать, прекрасно говорил на пяти языках. Его английский был четок и элегантен, без малейшей тени акцента. Он знал, какое вино следует пить и когда, какие дарить цветы и при каких обстоятельствах, какие места посещать и как часто.
Стремясь достичь совершенства во всем, он стал отличным теннисистом и игроком в гольф и поло. Он был прекрасным стендовым стрелком и великолепно ходил под парусом. После обучения в Гарварде он стал одержимым бизнесменом — из своих рабочих высасывал все соки, а конкурентов был способен уговорить вкладывать средства в медные рудники, у которых не было будущего.
Декстер нахмурился, спустил ноги с кровати, сунул их в тапочки. Морщинки, появившиеся на его лице от горьких воспоминаний, стали еще глубже и заметнее. Он вышел из спальни на огромную террасу, украшенную множеством цветущих гардений в вазах, вытесанных из каменных глыб. С террасы открывался прекрасный вид на окружающие дом сады с грейпфрутовыми, банановыми и лимонными деревьями, под сенью которых располагался тридцатиметровый бассейн бирюзового цвета с кромкой из желто-голубого кафеля. С задумчивым видом Декстер закурил сигару и спустился вниз по лестнице, направляясь мимо древних индийских смоковниц к своему тренажерному залу.
Декстер сделал еще десять упражнений на одном из тренажеров, но его голова по-прежнему была занята мыслями о том, сколько сил и денег он потратил на то, чтобы внедриться в это общество.
Многие годы он платил журналистам немалые деньги, чтобы его имя и фотографии регулярно появлялись в прессе, он добывал приглашения на приемы, где были нужные ему люди, он заранее договаривался о том, чтобы кто-то представил его интересующему его человеку. В зависимости от интересов этого человека он менял свое хобби — от полетов на воздушных шарах и фехтования до автогонок и охоты, при этом не забывал каждый раз приготовить хорошую фотографию для прессы. Несколько лет он отдал подобострастным поклонам и, как он говорил, «целованию задниц». Но Декстер провел в Палм-Бич столько времени и так часто появлялся на всех приемах, что с какого-то момента все стало развиваться автоматически. В прошлом году его приняли в теннисный клуб, затем последовали клубы «Эверглейдс» и «Сейлфиш», а также клуб гольфа «Семиноул» в Северном Палм-Бич.
Он успевал всюду, и, как правило, с неизменным успехом. А теперь он еще стал и членом клуба «Коконат» — эксклюзивного клуба, объединявшего холостяков, которые получали приглашения на самые изысканные приемы в канун Нового года; сами они организовывали только один прием в году, чтобы оплатить счета по своим светским обязательствам.
Тело Декстера покрылось испариной после всех упражнений, которые он заставил себя проделать в это утро. Он прошел в гардеробную, чтобы посмотреть на расписание дел на сегодняшний день, которое готовила его секретарь Милли.
Большинство обитателей Палм-Бич никогда не говорили о делах; бизнес расценивался ими как неприятная обязанность, которую нужно выполнять, но о которой не стоит рассуждать. Он усмехнулся своим мыслям. Все эти люди обречены. Огромные состояния, которые они унаследовали, оказались в своем роде пагубными для них, поскольку не давали развиться их способностям и амбициям. Трастовые компании, в которых они держали свои капиталы, платили им очень низкие проценты — если, конечно, у них не было толковых и расторопных помощников; темп же инфляции был такой, что эти баснословные состояния таяли на глазах. Многие из именитых аристократов уже были не в состоянии платить за свои великосветские развлечения. Декстер таким никогда не будет — он держал под контролем все свои деньги.
И хотя Портино вложил немного средств в гарантийную трастовую компанию Моргана, он никогда не доверял никому и делал это намеренно, пытаясь найти другие серьезные проекты для дополнительных инвестиций своих капиталов.
У Декстера Портино был очень разнообразный спектр интересов в денежных вложениях. Его деньги работали в нефтяном бизнесе и золотодобыче, биржевых операциях и долгосрочных казначейских обязательствах, на рынке недвижимости. Львиная доля его прибылей поступала в один из швейцарских банков.
Первый звонок, который он сделал в этот день, прозвучал, как обычно, у его брокера на нью-йоркской бирже. Потом он позвонил своим менеджерам в Южную Америку и беседовал с ними целых полтора часа без перерыва. Он знал, что его самого никто не побеспокоит звонками до тех пор, пока он не даст распоряжение на этот счет Милли и не перейдет в свой кабинет. Милли была очень предана боссу и охраняла его покой с верностью Цербера.
Декстер лег в ванну и нажал на кнопку внутренней телефонной связи:
— Милли, соедините меня с Карлосом. Он сейчас на заводе в Тукумене.
— Он звонил пятнадцать минут назад, мистер Портино. Там какие-то проблемы с отгрузкой. Он перезвонит вам в одиннадцать тридцать, отрапортовала Милли. — Кроме того, Франко летит в Боливию. Кажется, их правительство ужесточает контроль над консервными линиями. И еще для вас есть дополнительная информация, касающаяся мисс Грэм, — осторожно закончила она.
В ответ Декстер начал диктовать распоряжения:
— Пригласите на ужин Уолли Баркера, отмените мою поездку в Африку для охоты на тигров четырнадцатого числа — я поеду в Париж. Закажите мне номер люкс в «Ритце» на восемь дней. И вообще, отмените все мои встречи и визиты на две предстоящие недели.
После этого Декстер нажал другую кнопку, чтобы соединиться с камердинером.
— Велите Ирме принести мне материалы об Энн Грэм. Я принимаю ванну. Пусть еще соединит меня С менеджером гольф-клуба «Бернинг три» в Мэриленде. Зятя Артура почему-то не хотят туда принимать.
Тот в ответ сообщил:
— В час вы завтракаете с конгрессменом Кингстоном на предмет нефтяной компании, в три у вас партия в гольф в «Эверглейдс» с вашим адвокатом, в шесть тридцать — массаж и в восемь тридцать — ужин на яхте. Кроме того, вы не подтвердили вашего участия в танцевальном вечере у Марджори Поуст на этой неделе.
— Я еще соединюсь с вами, — ответил Декстер и взял из рук Ирмы, своего личного секретаря, папку, которую та только что принесла.
«Энн Грэм смотрит на чужие страны глазами путешественника, который попал туда впервые».
«Восхитительные и полные глубокого смысла работы Энн Грэм заставляют вспомнить, что жизнь не так уж плоха».
Он пролистал еще несколько критических статей.
«Энн Грэм знает какой-то необъяснимый секрет того, как создавать неповторимые произведения. Ее работы стоят особняком в ряду подобных — они не могут быть истолкованы до конца».
«Она видит мир по-своему, в каком-то очень ярком свете».
«Очень нестандартный подход к сюжетам снимков».
Набросив на плечи полотенце, Декстер продолжал читать. Он поражался глубокому знанию политики и уму этой девушки, но больше всего его впечатлила откровенность ее ответов на вопросы журналистов. Она высказывала свои взгляды с какой-то колоссальной духовной энергией. Среди бумаг Декстеру попалась записка от Фрэнка, в которой тот сообщал, что этим летом Энн собирается в круиз по Эгейскому морю. Да, она знает, что такое труд в поте лица, и умеет получать от него удовольствие, восхитился он. К таким людям Декстер всегда питал глубокое уважение.
Вернувшись в гардеробную, Декстер отдернул гардины, откинулся на спинку софы, инкрустированной золотом и обтянутой ситцем, и поставил видеокассету с материалами об Энн. Она была красива, талантлива, умна и не бедна. На экране перед ним она сидела в простом белом платье, полная грации и очарования. Лицо ее было живым и светилось лучезарной улыбкой. Непоседа, полная жизненной энергии и сил.
Изящные линии ее рта четки, а чуткие губы плотно сжаты.
Глаза Декстера поблескивали, как у кота в полумраке. Он давно находился в поиске новой
