менталитет. У нас установились доверительные отношения, которые можно легко испортить, если задавать не те вопросы не в то время и не в том месте. — Анджело повернулся к Лорену. — Когда мы поедем в Японию, я скажу тебе, что надо говорить и как... и что не говорить.
Лорен побагровел.
— Ты собираешься учить меня? Кто возглавляет эту компанию?
— Чтобы выжить, у компании есть только один шанс — «ХВ-стэльен». И я благодарен тебе, Лорен, за отличное название. Шанс этот находится в прямой зависимости от успеха нашего сотрудничества с «Шизокой». Если кто-то помешает этому сотрудничеству... или проект начнет пробуксовывать, ты больше ничего возглавлять не будешь.
— Я ничего не буду возглавлять, если цена нашего автомобиля превысит шесть тысяч долларов, — отрезал Лорен. — А твои японские друзья не отвечают на вопросы о ценах. На сколько они могут отклониться от ранее оговоренной цены?
— Я полагаю, долларов на сорок. Может, на пятьдесят, но никак не больше.
— Откуда мы можем это знать, если они не разрешают нашим бухгалтерам взглянуть...
— Вы узнаете, когда они начнут продавать нам трансмиссии, — ответил Анджело. — А мы сможем удержать оговоренную цену на корпус и силовой каркас?
— Я этого еще не знаю. С цифрами работают.
— А вот я знаю. Ожидается, что цена подскочит на пятьсот долларов. Если это произойдет, то базовая модель без всяких излишеств обойдется покупателю в шесть с половиной тысяч долларов. На двести пятьдесят долларов дороже аналогичной модели «Джи-эм» и почти на пятьсот — «Крайслера». Мы вылетим из седла, еще не добравшись до рынка.
— В Америке производство стоит дорого, — подал голос Бикон.
— Дороже, чем для «Джи-эм» и «Крайслера»? — полюбопытствовал Анджело.
— Большая тройка жертвует нормой прибыли, набирая на объеме, — заметила Роберта. — Мы на такое пойти не можем.
— Сможем, если захотим, — Анджело встал. — Господа... и дама, мы должны снизить фонд заработной платы компании на пятнадцать процентов.
— Первым результатом станет забастовка, — возразил Бикон.
— Отнюдь. Потому что зарплату производственников, объединенных профсоюзом, мы уменьшать не будем. У компании разбухший управленческий аппарат. Слишком много клерков и счетоводов. Надо их сократить.
Профессор Мюллер, административный директор фонда Хардемана, покачал головой.
— Соотношение белых воротничков и синих у «Вифлеем моторс»... извините, у «ХВ», примерно такое же, как и у остальных автомобилестроительных компаний.
— Правильно. У них тоже плохое соотношение. Тоже разбухший управленческий аппарат. Разница лишь в том, что они еще могут себе такое позволить, а мы — уже нет.
— И с чего ты предлагаешь начать? — спросил Лорен.
— Прежде всего необходимо отказаться от услуг местной бухгалтерской фирмы, которую нанял Номер Один, чтобы скрывать свои делишки. Они послали «Шизоке» вопросник на сорок страниц. Я выбросил его в мусорное ведро. Помимо того, что подобные вопросники японцы находят оскорбительными, для получения затребованной этими счетоводами информации ушли бы тысячи часов рабочего времени. Причем большая ее часть никому не нужна. У меня нет статистики, но я готов поклясться, что двадцать процентов рабочего времени белых воротничков уходит на составление планов и прогнозов. У себя на столе я тоже обнаружил вопросник. Кто-то хотел знать, сколько я намерен потратить на деловые поездки, на расходные материалы и на многое другое в третьем квартале 1982 года. Черт, да я не знаю, будет ли существовать в восемьдесят втором году наша компания. Откуда же мне знать, сколько я потрачу на скрепки для бумаг? Это все эм-де-у (магистр делового управления), друзья мои. Сколько их у нас? А сколько из Гарварда? Гарвардских надо уволить всех, из остальных — семьдесят пять процентов. А следом за ними тех, кто тратит время на составление отчетов и подбор статистических данных для эм-де-у. Нам нужны люди, которые знают, как делать автомобили... и бытовую технику, раз уж компания этим занимается. Покажите мне человека за столом, который не может отличить торцевой гаечный ключ от молотка с круглым бойком, и я вам скажу, что его можно увольнять безо всякого ущерба для компании.
— Радикальная перестройка, — пробормотал профессор Мюллер.
— Какая к черту «радикальная перестройка»! — воскликнул Анджело. — Я говорю лишь о том, что пора срезать жирок. Я говорю о том, что пора уменьшить накладные расходы. Я говорю о том, что необходимо снизить цену корпуса и силового каркаса «ХВ-стэльена». Я говорю о выживании компании!
Анджело сел. И тут, к удивлению присутствующих, поднялась Роберта.
— Не берусь утверждать, прав мистер Перино или нет. Но одно я отметила, а вам известно, что в бизнесе я не новичок. Несколько лет Номер Один изображал, ч, о он руководит компанией, и блокировал любое начинание моего мужа, направленное на переход к более современным методам управления. Так вот, Номер Один ушел. Его преемник, некоторые зовут его Номер Три, теперь волен вводить эти изменения. Я знаю, что он подробно рассматривал некоторые из вопросов, затронутых мистером Перино. Полагаю, в чем- то он согласен с мистером Перино, в чем-то нет.
В любом случае он знает, что нужно делать. — Роберта помолчала, тепло улыбнулась Лорену. — Я не уверена, что мой муж сможет отличить торцевой гаечный ключ от молотка с круглым бойком. Я знаю, что он не знаком с принципами действия роботов-сварщиков. Но для этого у нас есть мистер Перино. И мистер Бикон. Для блага компании я предлагаю администрации не указывать инженерам, как делать их работу, а инженерам не лезть в управленческие дела. Она села. Лорен долго молчал, а потом его губы разошлись в улыбке.
— Видите, почему я на ней женился. Вот вам одна из причин. — Он повернулся к Анджело. — Я хочу слетать с тобой в Японию. Увидеть новый автомобиль и, как ты и предлагаешь, поездить на нем. — Он посмотрел на Бикона. — Обрати особое внимание на контроль качества, Пит. Анджело прав, говоря, что мы не можем допустить отваливающихся дверей или текущих ветровых стекол.
Лорен оглядел сидящих за столом, все более входя в роль арбитра.
— Извините, что пришлось собрать вас сегодня, но вы сами видите, что стоящие перед нами проблемы не могут ждать.
5
Роберте удалось отловить Анджело.
— Найди что-нибудь, что Лорен может изменить в конструкции автомобиля, — попросила она. — Сообщи мне, а уж я скажу ему. Он должен думать, что тоже вносит свою лепту.
Анджело кивнул.
— Где ты проводишь этот вечер?
— На Северной улице города Гринвич, штат Коннектикут, — ответил он. — Мои дети спали, когда я уезжал, но сегодня они еще увидят своего папочку. Кроме того, у нас гостят мои родители.
— Как же ты сможешь так быстро вернуться? Анджело широко улыбнулся.
— Я снижаю расходы. Зафрахтовал самолет и заказал лимузин.
Роберта рассмеялась.
— Сукин ты сын. Выкрои для нас время, дорогой. Обязательно выкрои. Для нас двоих.
6
Если и существовало гринвичское светское общество, то Алисия Гринуолд Хардеман, несомненно, входила в число его самых уважаемых членов. Жила она на Раунд-Хиллроуд в белом особняке, построенном в семидесятых годах прошлого столетия. Первому его владельцу принадлежали сотни акров окрестных земель. Господин Мид сколотил состояние на морских перевозках. Его портрет по-прежнему висел над камином, а в городе жили многие его потомки.
Алисия, первая жена Лорена Хардемана Третьего и мать Бетси, и в сорок семь лет сохранила стать и красоту. После развода она получила приличную сумму денег. Ей принадлежало пять процентов акций «ХВ моторе, инкорпорейтед». Однако если бы компания пошла ко дну, трастовый фонд, учрежденный в те времена, когда Номер Один и Номер Три чувствовали себя в большей безопасности, чем Номер Три и «ХВ» нынче, смог бы обеспечить ей привычный образ жизни. Более того, удачные инвестиции существенно
