— Послушай, Джим… — начала Кристина.
На пороге стояла Конни. Волосы у нее были в беспорядке, голубые глаза пытались улыбаться, но Кристина видела, что Конни это делает через силу.
Кристина открыла дверь шире и сказала:
— Входи.
Конни покачала головой:
— Нет, я только на секунду. Меня ждет Альберт. К тому же надо собрать вещи. Мы решили передать тебе вот это. — Она вытащила из-за спины руку и протянула Кристине бутылку «Южного комфорта», которую ей подарили на день рождения. — Нам показалось, что она тебе понадобится. Я вызвалась принести ее тебе, потому что хочу сказать кое-что.
Кристина почувствовала облегчение, тепло разлилось по венам. Она взяла бутылку и швырнула на постель.
— Большое спасибо.
— Послушай… Я сожалею, что так все получилось, я извиняюсь, — проговорила Конни, не глядя на Кристину.
— Входи, — повторила Кристина. Аристотель махал хвостом. Конни не шевельнулась. — Тебе не нужно ни о чем сожалеть и извиняться.
— Ну да, но Альберт сказал, чтобы я извинилась, и я считаю, что он прав.
— Ты совершенно ни в чем не виновата и не надо извиняться, — твердо проговорила Кристина.
— Нет, есть в чем. Есть. Я сегодня совсем потеряла голову. И главное, ведь ничего такого особенно плохого не произошло. Сама не знаю, что это такое на меня нашло. Что меня так взволновало.
— Да нет же, знаешь, — сказала Кристина. — Ты знаешь, что тебя так взволновало. Ну почему ты предпочитаешь делать вид, что ничего плохого не происходит?
Кристина увидела в глазах Конни страх.
— Я вовсе не притворяюсь.
— Притворяешься, — сказала Кристина. — Но почему?
— Нет, не притворяюсь! — воскликнула Конни и затем тише добавила: — И в чем же, по-твоему, я притворяюсь?
Кристина, которую всю трясло, наклонилась к Конни и прошептала:
— Притворяешься, принимая ложь за правду, Конни.
Конни отшатнулась, буквально отлетела от двери чуть ли не на полметра, как будто Кристина отвесила ей пощечину. Потребовалось несколько секунд, чтобы она смогла собраться с силами и яростно зашипеть:
— Ты врешь все. Я знаю, что ты врешь. Я ни в чем его не подозреваю. Ни в чем. Это вполне нормальные сомнения, естественные при любых отношениях. Я ему доверяю. Должна доверять. Иначе как я могу быть с ним? Если я не буду доверять и одновременно наши отношения будут продолжаться, то где же тогда мое достоинство и самоуважение? Поэтому я должна ему доверять. Понимаешь? Кристина покачал головой и грустно сказала:
— Да, понимаю.
И тут произошло неожиданное. Конни ударила Кристину по щеке, на которой заалело яркое пятно, а затем, прежде чем Кристина успела хоть как-то отреагировать, ударила снова, по другой щеке.
Теперь пришла очередь Кристины отшатнуться.
— Черт возьми, ты что, с ума сошла?
— Ты заслуживаешь куда большего, — сказала Конни, — за то, что пытаешься нас разлучить. А я еще думала, мы подруги.
— Мы и есть подруги, — произнесла Кристина, потирая щеку.
— Какая же ты подруга! Если бы ты была моей подругой, то знала бы, как сильно я люблю Альберта.
— Я знаю, как сильно ты любишь Альберта, — сказала Кристина. — Но я также знаю другое, чего не знаешь ты.
— Ничего ты не знаешь. Ничего. Ты просто жестокая. У тебя есть все. Но тебе этого мало. А мне единственное, что нужно, так это Альберт. Разве ты не видишь, какой он слабый?
Кристина засмеялась:
— Слабый? Альберт? Конни, да он крепче любого из нас.
— Он слабый. Он даже не знает своей собственной души.
— Он это знает лучше, чем кто-либо. Лучше, чем тебя, лучше, чем меня. Альберт правдив только с собой. Да и то не всегда. Ты в этом еще убедишься.
Конни снова рванулась вперед и схватила Кристину за волосы. Она дернула их со всей силы. Но на этот раз Кристина, была готова. Она зажала правой рукой голову Конни и легонько, но твердо встряхнула ее.
— Послушай, ты, — произнесла Кристина задыхаясь. — Послушай, брось эти глупости. Остановись ты, спятила совсем! — Конни не отпускала волосы, и, чтобы ее остановить, Кристина впилась ногтями в лицо Конни где-то под глазом и снова встряхнула, заставив ее взвизгнуть. На щеке у Конни появились две глубокие красные царапины.
Конни ее отпустила. Но Кристина придержала.
— Послушай-ка, я хочу тебе кое-что сказать, — произнесла она, прислонившись к Конни. — Я знаю, ты с ума сходишь, ревнуя ко мне Альберта, но мой тебе совет: прибереги свою ревность и еще для кое-кого. Улавливаешь?
— Отпусти меня! Отпусти! — яростно простонала-прошептала Конни. — Отпусти!
Кристина ее отпустила. Кроваво-красные царапины ярко выделялись на левой щеке Конни.
Она коснулась их пальцами. Кристина собиралась закрыть дверь.
— Теперь я должна сказать тебе кое-что, — тихо проговорила Конни.
— Я не хочу ничего слушать, — ответила Кристина.
— Нет, послушай все же. Ты мне никто, понимаешь, никто. А Альберт мой возлюбленный, и верить я буду ему, а не тебе. Я буду верить ему, человеку, которого я люблю и за которого собираюсь замуж. И я больше не хочу ни о чем говорить.
— Отлично, — сказала Кристина. — Закрой дверь с той стороны. — Внутри у нее все болело. Ее тошнило от Конни, тошнило от себя, тошнило от Альберта.
Держась за щеку, Конни попятилась, потом повернулась и побежала по коридору к боковой лестнице.
«Эх, Конни, какая же ты дура. Ты думаешь, что поняла его до конца? Черта с два. Ты сделала свой выбор и тем самым обрекла себя на муки вечные. И не будет тебе никогда покоя. И всегда ты будешь набрасываться на кого-то другого (как, например, сейчас на меня), но на него никогда».
Кристина села на постель. Посмотрела на часы, они показывали половину первого.
Она медленно сняла с себя одежду. Состояние было столь мрачное и подавленное, что она без сил упала на постель. Полежала несколько минут, затем схватила бутылку, которую принесла Конни, зажала голыми коленями и свинтила крышку. Она уже собиралась сделать глоток, но вдруг ей стало противно. Противно все. Особенно эта открытая бутылка. Разжав колени, она позволила упасть ей на пол. Она не хотела вливать в себя это отвратительное пойло, даже ради того, чтобы пройти по мосту, даже ради того чтобы облегчить сердце.
Кристина выключила свет и подошла к окну. Мягкий девственный снег был прекрасен. Первый снег в этом году. Никого из студентов на улице не видно. Очень странно. Наверное, поразъехались уже все по домам или спят. Окна библиотеки Фелдберг напротив общежития Хинман-Холл все еще светились. «Интересно, Френки действительно ждет моего перехода через мост?»
Она была готова исполнить этот трюк. В этих переходах по перилам моста во время снегопада было для нее что-то очень важное. Как будто это очищало ее внутри. Она чувствовала себя птицей, не имеющей возможности взлететь, но готовой оторваться от земли, оказаться один на один с природой, окутавшей все сущее снегом. Присутствие алкоголя в крови укрепляло ее шаги, придавало уверенности, создавало иллюзию готовности встречи с Создателем. В любой момент.
