– Я же сказал, на ленч. – Затем, прищурив глаза, он посмотрел на нее и спросил: – Откуда ты?
Она сначала не знала, как ответить, не догадываясь, о чем он ее спрашивал.
– Из Нью-Йорка… – Затем добавила: – Из агентства Керр.
Он добродушно рассмеялся:
– Нет, я хотел узнать, где ты родилась.
– А, – чуть нервно рассмеялась в ответ Сирина, – в Риме.
– В Риме? – Пораженный, он пристально посмотрел на нее. – Ты итальянка?
– Да.
– Значит, титул – подлинный? – Он казался изумленным, и она кивнула. – Ну и ну, чтоб мне провалиться! – Он повернулся и посмотрел на нее. – Самая что ни на есть настоящая принцесса, – сказал Василий по-итальянски. – Он протянул вперед руку в традиционном итальянском приветствии. – Очень польщен. – Поцеловал ей руку, удивленное выражение не покидало его лица. – Мой прадед по английской линии был графом. Но его дочь, моя бабушка, вышла замуж за человека более низкого сословия, за человека с огромным состоянием и без всяких аристократических корней. Он заработал огромные деньги на том, что скупал и продавал фабрики, торговал на Дальнем Востоке, а их сын, мой отец, должно быть, был немного сумасшедшим. Он запатентовал ряд изобретений, имевших отношение к кораблестроению, затем занялся кораблестроением же в Южной Америке и на Дальнем Востоке. Потом женился на моей матери, Александре Настассос, и умудрился погибнуть вместе с ней на яхте, когда мне было всего лишь два года. Что, – он склонился к самому ее лицу и почти прошептал: – наверное, отчасти объясняет, почему я тоже немного сумасшедший. Без матери и без отца. Меня воспитывала семья моей матери, так как к моменту смерти родителей родители моего отца уже умерли. Поэтому я вырос в Афинах, учился в Итоне, в Англии, поскольку родня решила, что моему отцу это непременно понравилось бы. Меня вышибли из Кембриджа, – гордо заявил он, – я переехал в Париж и там женился. А потом все это стало таким скучным. – Ослепительная улыбка, обращенная к Сирине, блеснула, как яркая вспышка. – Теперь расскажи мне о себе.
– Боже милостивый. В двадцати пяти словах или короче?
Она улыбнулась, глядя на него, заметно удивленная услышанным. Одного упоминания фамилии Настассос было вполне достаточно, чтобы удивить кого угодно. Эта семья относилась к числу крупнейших в Греции судовладельцев. И теперь, вспоминая об этом, Сирине пришло в голову, что она почти ничего не слышала о Василии. Похоже, он был белой вороной в семье. Ей вспомнилось также, будто он был несколько раз женат. Когда женился в третий раз, о свадьбе упоминалось на первых страницах в газет Сан-Франциско, так как тогда его избранницей стала дальняя кузина королевы.
– О чем ты думаешь? – Он взглянул на нее по-детски открыто, сидя в огромной серебристой машине с шофером, неотрывно смотревшим только вперед.
– Вспоминала, – честно сказала Сирина, – мне кажется, я читала про тебя.
– Неужели? – удивился он. – Пожалуй, вряд ли ты читала про мой брак с Бриджитой, моей первой женой, нам обоим было по девятнадцать. Она была сестрой одного парня, с которым я учился в Итоне. Может быть, вторая жена, Анастасия Ксаниос… – Сирине нравилось, как он произносил слова, его акцент был просто восхитительным. – Ты, вероятно, прочла про нее или о Маргарет. – Он посмотрел на нее своими большими черными глазами. – Она была кузиной королевы.
– Сколько раз ты был женат?
– Четыре, – честно ответил он.
Сирина посмотрела на него с улыбкой, столь же ослепительной, как и его.
– И ты легко с ними расставался?
Он кивнул, но его улыбка погасла.
– Кроме последней…
– Кто она была?
Сирина не знала, что с его последней женой ситуация сложилась иначе, чем с предыдущими.
– Она была… француженкой. Моделью… – Затем, взглянув на Сирину темными трагическими глазами, добавил: – Она умерла в январе, не рассчитала и приняла слишком большую дозу. Ее звали Хелена.
– О, извини. – Сирина коснулась его руки. – Я тоже потеряла мужа.
Мысли Сирины были лишь о том, что он мог чувствовать, когда лишился своей последней жены. Она все еще помнила невероятную боль от потери Брэда, а ведь прошло уже более четырех лет.
– Как умер твой муж? – Василий смотрел на нее с нежностью.
– Погиб в Корее. Стал одной из первых жертв, буквально за несколько дней до объявления войны.
– Значит, ты тоже прошла через это. – Он как-то странно посмотрел на нее. – Так чудно. Все шутят насчет… насчет того, что я женат четыре раза. Но ведь каждый раз все было совершенно иначе. Каждый раз… – Он так взглянул на Сирину, что ей захотелось плакать. – Каждый раз я любил, словно в первый раз… А Хелена, она же была почти ребенок.
Сирина не спрашивала, почему она сделала это. Она предположила, что девушка совершила самоубийство с помощью таблеток снотворного, это единственное, что пришло ей в голову, когда она услышала о слишком большой дозе. Василий покачал головой, затем крепко сжал руку Сирины.
– Жизнь иногда довольно странное занятие. Я очень редко понимаю его. А затем… – С озорной мальчишеской улыбкой Василий склонил голову набок. – Я бросил попытки постичь жизнь. Я просто проживаю ее день за днем. – Он тихо вздохнул и добавил: – У меня есть работа, друзья, люди, с которыми я работаю. Когда я с фотоаппаратом, я забываю обо всем.
– Тебе повезло. – Сирина отлично знала, как тяжелая работа помогает заглушить боль. – У тебя есть дети, Василий?
