Захлопнув за собой дверь столовой, Сирина бросилась бегом вверх по лестнице и натолкнулась на Ванессу, сидевшую на верхней ступеньке и тихо плакавшую. Она присела рядом с дочерью. Через мгновение к ним присоединился Василий. Так, втроем, они сидели на лестнице, заливаясь слезами. Сцена получилась ужасная. Сирина ругала и себя, и Василия. Снова и снова Василий просил у них прощения. Сирина крепко прижимала Ванессу к груди. Ванесса кричала на Василия, что он убивает ее мать. Затянувшийся узел казался абсолютно безнадежным. Наконец Василий встал и отвел их наверх. Ни слова не было сказано о будущем ребенке. Но, оставшись с Сириной наедине, после того как они перепоручили немного успокоившуюся Ванессу заботам служанки, Василий спросил, правда ли то, что она сказала про ребенка.
– Значит, ты беременна?
Сирина кивнула и отвернулась.
Василий медленно приблизился к ней сзади, положил руки на плечи и так остался стоять у нее за спиной.
– Я хочу, нет, я умоляю тебя сохранить жизнь моему ребенку. Сирина… пожалуйста… дай мне шанс… через несколько дней я очищусь и буду в полном порядке. Со мной и раньше случалось такое. Не знаю, почему так получилось именно теперь. Может быть, мы с тобой притирались, груз ответственности и стремление понравиться Ванессе… я медленно сходил с ума. Но я покончу с этим. Клянусь… Пожалуйста. – Голос Василия сорвался.
Повернувшись, Сирина прижала его к себе.
– Ну как же ты так мог, Василий? Как же ты мог?
– Больше такое не повторится. Если хочешь, я прямо сейчас поеду в госпиталь. Даже не стану дожидаться Рождества. Поеду прямо сейчас.
Сирина удивленно посмотрела на него и кивнула:
– Хорошо, давай. Прямо сейчас.
Через десять минут Василий позвонил в госпиталь, а спустя час Сирина отвезла его туда на машине. Она поцеловала его на прощание, он обещал позвонить ей вечером. Расставшись с Василием, Сирина поехала прямо домой и забралась в постель. Примерно через час позвонил Тэдди и поздравил ее и Ванессу с Рождеством. Однако, поговорив некоторое время, он поинтересовался, все ли у нее в порядке. Сдерживая себя, Сирина ничего не сказала ему о случившемся, о своем желании вернуться домой, в Америку. Но когда она передала трубку Ванессе, девочка так разревелась, что едва могла говорить. Успокоив дочь, Сирина отослала ее к себе в комнату, а Тэдди принялся пристрастно расспрашивать ее:
– Ты скажешь, что там у вас творится, или мне, черт подери, придется приехать разбираться во всем самому?
Сирине стало не по себе от мысли признаться во всем Тэдди. Но еще противнее было обманывать его. Захлебываясь слезами, она рассказала ему обо всем.
– О Боже! – проговорил он. – Нужно срочно все бросить и ехать сюда.
– Но это же нечестно. Он только что лег в больницу на детоксикацию. Может быть, я должна дать ему шанс. Он говорит, что когда вернется после лечения, то станет самим собой.
– Не многое же он тебе обещает.
Сирина смахнула слезу и всхлипнула:
– Зачем ты так говоришь?
– Он конченый человек, Сирина. Пойми же наконец! Ты не должна заставлять Ванессу проходить через все эти мучения, да и сама не должна страдать.
– А если он вернется из больницы в полном порядке? – Вспомнив о своей беременности, Сирина вновь начала плакать. – Ох, Боже мой, Тэдди… Не знаю, как быть.
– Возвращайся домой. – Никогда прежде Тэдди не говорил с такой решимостью и уверенностью. – Не раздумывай, завтра же садись в самолет и возвращайся в Нью-Йорк. Можешь остановиться у меня.
– Я не могу уехать. Он мой муж. И у него сейчас трудное время.
Противоречивые чувства пробудились в Сирине, и она изо всех сил противилась Тэдди.
– Тогда отправь сюда Ванессу, пусть поживет здесь, пока ты не убедишься, что он полностью очистился.
Сирина вновь заплакала.
– О, ради всего святого, Сирина… Что с тобой творится? Пытаясь найти ответ на этот нелегкий вопрос, Сирина чувствовала, как понемногу сходит с ума.
– Я так расстроена и напугана, что не могу Нормально думать.
– Это я уже понял.
Но об остальном он не имел ни малейшего понятия.
– Я беременна.
Тэдди тихонько свистнул.
– Проклятие! – Затем после недолгой паузы сказал: – Слушай, сейчас ложись и отдохни. Я позвоню тебе завтра утром.
Но прежде чем он позвонил, утром следующего дня в Нью-Йорке разразилась буря. Из госпиталя, где проходил детоксикацию Василий, кто-то сообщил об этом прессе. Эта весть мгновенно перелетела через океан и маленькой, но очень недоброй статьей появилась в американской печати. Служба рецензирования прессы Маргарет Фуллертон с нарочным прислала ей вырезку этой статьи. Прочитав, она пришла в ярость и одновременно испытала восторг.
