внучек отличным вложением капитала, поэтому позабочусь о том, чтобы у тебя и Баффи были деньги на детей.
— А что, если я не возьму ваших денег? — Зак начинал закипать.
— Тогда я скажу, что моя дочь вышла замуж за глупца… к тому же нищего глупца. Впрочем, такой поворот событий не кажется мне реальным. Ты честолюбив и прекрасно понимаешь, что деньги и влиятельные знакомства помогут твоей карьере. — Клетус сделал глоток виски. — Оглянись, сынок. Мне, разумеется, известно, что этот сарай принадлежал тебе еще до того, как ты женился на моей дочери, но именно она потратила почти миллион долларов, стараясь сделать его таким, как сейчас. — Клетус выразительным жестом обвел рукой вокруг себя. — Как по-твоему, сынок, где Баффи взяла этот миллион?
— У вас, сэр, — мрачно ответил Зак, открывая бутылку пива «Одинокая звезда».
— Значит, ты считаешь, что брать у меня деньги на обои и мебель — это вполне нормально, но вот брать деньги на обзаведение ребятишками — это позор. Так? — На лице Клетуса появилась хитрая полуулыбка. — Похоже, ты становишься слишком щепетильным, когда чего-то не хочешь. Тебе приятно иметь роскошные апартаменты, поэтому ты не считаешь зазорным брать у тестя деньги на ремонт и просто стараешься смотреть в другую сторону, когда моя дочь подписывает чеки. Но ты вовсе не хочешь связывать себя детишками, поэтому возмущенно задираешь подбородок, когда я предлагаю деньги на внуков. Тебе не кажется, что это дурно пахнет?
— Я скажу вам, сэр, что действительно дурно пахнет. — Зак уже с трудом сдерживал гнев. — Дурно пахнет от богатого тестя, полагающего, что он, делая денежные вливания, имеет право навязывать дочери и ее мужу свою волю и указывать, когда им следует заводить детей. Потом, надо думать, вы потребуете, чтобы их было столько-то и столько, такого-то пола и такого.
— Лично я предпочитаю мальчиков, — невозмутимо отозвался Клетус. — С ними меньше хлопот.
Мужчины какое-то время помолчали и сделали по глотку из бокалов со спиртным. Зак чувствовал себя разъяренным и загнанным в угол зверем, пока еще не готовым к драке. На лице Клетуса играла самодовольная улыбка. Заку и в голову не приходило, что на самом деле Клетусу Сарасоте нравился его новоиспеченный зять. Старику пришлось по душе, что в Заке очень мало показного, что у него большие амбиции и он стремится к хорошей жизни. Именно такими качествами обладал и сам Клетус, и будь у него такая возможность, он непременно воспользовался бы деньгами богатой жены.
— Не суетись, сынок, — миролюбиво сказал старик. — Папаша Клетус вовсе не собирается перекрыть для тебя кран с денежками. Но моя дочь хочет иметь детей, к тому же, по-моему, это именно то, что ей сейчас нужно. Трать сколько угодно на свой маленький фотобизнес, живи в ангаре стоимостью в миллион долларов, все чеки будут беспрепятственно оплачиваться моим банком. Но если моя дочь хочет иметь детей, ты должен дать их ей, сынок.
На лице Клетуса появилось жесткое и непреклонное выражение, какое бывало, когда он произносил финальную речь на заседании совета директоров.
— Я сделаю так, как мы с Баффи сочтем нужным, — твердо сказал Зак.
ГЛАВА 6
В Нью-Йорке слухи распространяются удивительно быстро. Первые экземпляры июньского номера журнала «Шик» еще не поступили в продажу, тогда как сотни были разосланы по редакциям других модных журналов, конкурирующим издательствам, а также всем более или менее влиятельным лицам телевизионного и журналистского мира. В результате этой акции стол Марселлы Тодд был завален приглашениями на всевозможные презентации, просьбами об интервью и предложениями принять участие в телевизионных шоу. Все они поступали на имя новой звезды фотомодельного бизнеса — Баффи Джонс, чья фотография так удачно украсила июньский номер «Шика».
Рекламные компании жаждали заключить с Баффи контракт на использование ее лица и тела для раскрутки новых направлений одежды, макияжа, гигиенической и декоративной косметики, парфюмерных изделий и, конечно же, купальных костюмов. Представители всех трех телевизионных сетей добивались возможности получить эксклюзивное интервью у новой звезды в мире моды.
Марселла заранее позаботилась о том, чтобы Зак Джонс снова использовал Баффи для обложки сентябрьского номера «Шика».
И это было только начало!
Вскоре после того, как миллионы подписчиков «Шика» получили наконец свои экземпляры, редакцию завалили мешками писем, их насчитывалось больше ста тысяч. Женщины жадно интересовались подробностями из жизни модели, маленькие девочки мечтали стать похожими на нее, мужчины желали встретиться с Баффи.
Марселла тут же поставила в план следующего номера рассказ о Баффи, ее муже и их роскошном пентхаузе.
Однако сама Баффи была вполне счастлива своей новой ролью домохозяйки. Каждый день она пекла шоколадное печенье и добросовестно пыталась разобраться в книге рецептов французской кухни.
— Пожалуй, завтра я возьмусь за креольскую кухню, — пробормотала Баффи из-за груды грязных кастрюль и сковородок.
— Почему креольскую? — любопытствовал Зак.
— Потому что там все блюда выглядят подгоревшими или, в лучшем случае, сильно пережаренными. Совсем как этот цыпленок. — Она показала мужу жалкие остатки обгоревшего бройлера.
— Может, сегодня пообедаем в ресторане? — предложил Зак, невольно скривившись при виде горы праха и сажи, первоначально задуманной как семейный обед.
— Ты просто умница! — воскликнула Баффи и побежала за своим пальто.
Оказавшись в небольшом ресторанчике по соседству с домом, Баффи Джонс внезапно осознала, что стала новой знаменитостью. Заказав свиные ребрышки, она с удовольствием уплетала их, обильно приправляя мясо соусом барбекю.
— Простите, это ваша фотография помещена на обложке журнала «Шик»? — с улыбкой спросила ее хорошо одетая дама, держа в руках экземпляр журнала и ручку. — Не могли бы вы дать мне автограф?
— Конечно! — улыбнулась Баффи. — Хотя бы для того, чтобы доказать отцу, что я умею подписывать не только банковские чеки!
Вслед за первой поклонницей последовали другие. Баффи оставила свой автограф на полотняной салфетке для супружеской пары из Нью-Джерси, потом надписывала всевозможные обрывки бумаги для других посетителей ресторана. Она даже оставила свою подпись на руке восхищенного водителя автобуса. Узнав, что рядом с Баффи сидит ее муж Зак, некоторые просили автограф даже у него.
— Похоже, я женился на знаменитости, — сказал Зак, когда они возвращались домой.
— Разумеется, дорогой! — лукаво улыбнулась Баффи.
Однако ее вовсе не интересовало то, что она стала знаменитостью. Семья Баффи всегда была окружена самыми известными людьми, и большинство из них пользовались своей славой лишь для того, чтобы получить финансирование для следующего фильма, политической кампании или же рискованного предприятия. Поэтому к известности любого рода Баффи относилась равнодушно.
Зак первым осознал, что значит мгновенная популярность его жены. Крупнейшая косметическая фирма предложила ему контракт стоимостью в один миллион долларов за эксклюзивное использование лица его жены в серии рекламных проспектов. При этом работу фотографа поручали именно ему, Заку. Один из крупнейших домов моды настаивал, чтобы он взял в руки весь фотографический отдел, при условии, что Зак уговорит Баффи разрешить поставить ее имя на задних карманах новой коллекции джинсов и спортивной одежды.
Зак сидел в своей студии, и голова у него шла кругом. Всего за несколько дней он и его жена получили деловых предложений более чем на три миллиона долларов.
— Мы будем богаты! — радостно воскликнул он, обнимая Баффи.
