Сам же отправился в трюм и открыл шестифутовый рундук. Оружие исчезло — дробовик двенадцатого калибра, ружье и полуавтоматический «браунинг».
Я обыскал все рундуки, заглянул под матрасы, в мешки, словом, всюду, где они могли быть спрятаны, но ничего не нашел. Дробовик и ружье определенно исчезли. Для «браунинга» Шанталь могла найти укромное местечко.
Я почувствовал, как качнулось судно. Кто-то поднимался по забортному трапу. Надо мной в проеме люка появилась Шанталь.
— Приготовь мне попить, пока ты здесь.
— Хорошо. А Габриэль?
— Она хорошо плавает.
Я разрезал лайм, достал из шкафчика два старомодных стакана, бросил туда лед, налил джина и тоника, выжал сок лайма и поднялся на палубу.
Габриэль барахталась футах в пятидесяти от кормы. Плавала она не ахти как хорошо.
— Что с килем? — спросил я.
— Вырван кусок фибергласовой обшивки. Под полом сухо?
— Да. Шанталь, а что ты сделала с оружием?
— Я выбросила его за борт.
— Когда?
— Прошлой ночью, когда ты и Габи развлекались в казино.
— Я не считаю, что это очень разумно.
— По крайней мере ты не пристрелишь меня.
— Мне не требуется оружие, чтобы убить тебя. Ты не столь глупа, Шанталь.
— Я была напугана. Ты ведь пытался однажды меня убить.
— Знаешь, в этих водах много пиратов. Яхты то и дело исчезают. Исчезает яхта, исчезает и команда. Эти люди бедны, и вышедшие из их среды преступники делают деньги, воруя яхты. Я собирался установить вахту ночью, чтобы эти типы не застали нас врасплох. И вот ты говоришь, что выбросила оружие в бухте Нассау.
— Тебе не впервые проявлять мужество.
Я плавал около полутора часов, пока сперва Шанталь, а затем Габриэль принимали пресноводный душ и переодевались. Габриэль надела белый льняной сарафан. Она была загорелой, хорошенькой и веселой. Шанталь облачилась в белую юбку и белую хлопчатобумажную блузку. Ангелы. Я спустился вниз, принял душ, побрился и, чувствуя себя дураком, надел белые парусиновые брюки и цветастую гавайскую рубашку. Мы все выглядели настоящими яхтсменами в этот вечер.
Я принес в кокпит три джина с тоником. Солнце садилось, и небо на западе полыхало алыми и багряными красками.
Блай взъерошил перья.
— Я хочу пописать, — заявил он.
— Похоже, погода будет отличная, — сказала Габриэль.
— Ты можешь набросать небольшой очерк, дорогая, — откликнулась Шанталь. — «Что я делала во время летних каникул».
— У тебя остались деньги, Шанталь? — спросил я.
— Конечно. Из миллионов у меня осталось несколько тысяч долларов.
— И куда ты намерена отправиться?
— В Рио скорее всего. Это большой город, и Бразилия не имеет с Соединенными Штатами договора о выдаче преступников.
— Как далеко Рио отсюда? Тысячи четыре миль?
— Думаю, побольше.
— Я не хочу плыть в Рио. Я дам тебе денег, чтобы ты долетела до Рио и смогла там обосноваться.
— Пошел к черту. Одолжи мне свое судно и катись к чертовой матери. Габи и я поплывем в Рио. А ты возвращайся домой, стриги свой газон, возись с машинами и завтракай с приятелями в кафе. Ты сгорел, Дэн. Какой болван назвал бы свою яхту «Ленивые кости»? Ты иссяк.
— Почему ты так зло говоришь? — вмешалась Габи.
Шанталь стала было объяснять, но внезапно замолчала. Она услыхала первая, Габи была второй, я оказался последним, кто различил отдаленное тарахтение двигателя. В канал входило судно. Мы подождали и минут через пять увидели, что в лагуну входит ветхое двадцатифутовое судно. На нем находились двое молодых чернокожих. Они не смотрели на нас. Но я был бы встревожен и в том случае, если бы они на нас смотрели. Я не видел и признаков рыболовного снаряжения на их судне. Они сделали круг по заливчику и вышли в канал. Шум двигателей постепенно стал затихать и наконец замолк совсем.
— Это ничего не значит, — сказала Шанталь.
— Ты так считаешь?
— Ну подними якоря и давай уходить, если ты так напуган.
— Ты должна знать, что мы не можем двинуться в путь сейчас. Ты видела карту? Сейчас уже темнеет, а до прилива еще далеко. Да и во время прилива пройти этот канал непросто. Мы будем торчать здесь до утра или… вечно.
Шанталь засмеялась.
— Может, ты прекратишь разыгрывать эту дешевую мелодраму?
— Ты снова сморозила глупость… Зачем тебе надо было забираться в этот мешок?
— Потому что день клонился к вечеру. Потому что плавать в этих водах ночью опасно. Потому что карта показывала, что здесь есть отличное, хорошо защищенное место для якорной стоянки.
— Ладно, — сказал я. — Так или иначе, но мы здесь. Хотя я предпочел бы быть где-нибудь в другом месте.
— Я приготовлю обед, — предложила Габриэль.
— Я припрятала пистолет, — сказала Шанталь. — Я достану его.
Мы ужинали внизу в кают-компании. Габриэль подала нам бифштексы, жареный лук, грибы, аспарагус и салат. Мы выпили бутылку бордо. Габриэль ушла на палубу, спасаясь от сигаретного дыма. Я откупорил вторую бутылку вина.
— Стало быть, Рио?
— А что, есть лучшая идея?
— Нет. А вообще это сумасшествие, ты хоть понимаешь это? Я могу попасть в тюрьму за содействие тебе.
Она засмеялась.
— Черт возьми, может, я и решусь на это. До Рио долгий путь. Надеюсь, ты не будешь возражать, если я пересплю с твоей племянницей?
— Я убью тебя.
Мы рассмеялись.
— Я врала тебе, Дэн, что Габи дочь моей сестры. Это не так.
— Если снова поймаю тебя на лжи, то убью тебя я.
Мы снова рассмеялись.
Шанталь сказала:
— Нам лучше не ставить ребенка в ночную вахту.
— Конечно. Если они появятся, то непременно ночью. Мы позволим Габриэль подежурить до полночи, а затем оба до рассвета будем находиться на палубе.
— Я собираюсь отдохнуть сейчас, — сказала Шанталь.
Я поднялся на палубу. Даль была в голубоватом мареве — ночь еще не вступила в свои права. Габриэль уютно расположилась на сиденье в кокпите. Рядом с ней лежал зачехленный пистолет. Блай в клетке чистил клювом свои перья.
— Все в порядке? — спросил я.
— В полном. Ты считаешь, что они придут, Дэн?
