Рита Уолш встретила Лейка Феверстоуна-старшего на одном из приемов в особняке, который она обслуживала в качестве официантки. Рита случайно выплеснула шампанское на брюки великого человека и слишком долго возилась, вытирая их своим передником. С самого начала их роман был романом, в котором главным была похоть.
Несмотря на бурные протесты семьи, стареющий патриарх женился на Рите через короткие полтора месяца. С этого момента жизнь Гас превратилась в сплошную тьму, где не было места романтическим сказкам и вообще ничему другому, кроме ожесточенной борьбы за право на самостоятельность. И все же волшебные плоды вымысла оставались для Гас единственным утешением, и когда они с матерью переселились в особняк, она попросила Риту устроить ей спальню с кроватью под балдахином, как у сказочной принцессы. Денег было достаточно, и в конце концов Рита пригласила декоратора, чтобы отделать комнату, но сама так и не увидела конечного результата Она была слишком занята собственными делами. Она обворовала мужа и сбежала от него в Вест-Индию со своим массажистом.
Боль снова и снова просыпалась в душе Гас, когда она вспоминала, как всегда старалась угодить матери в те далекие годы, как горевала, когда у нее это не получалось, и как глубоко была уверена, что Рита не выносит даже вида своей навязчивой неловкой дочери. Неужели все матери не любят своих детей?
Сама Гас не сомневалась, что мать ее ненавидит.
Гас тяжело вздохнула и выбрала губную помаду из ряда тюбиков Наверное, ей пора повзрослеть. Нельзя превращать свою спальню в тайное убежище, когда тебе под тридцать, это унижает. А что, если уже сегодня позвонить декоратору, раздумывала она, рассматривая ярко-розовую помаду, которую выбрала. Прежде всего надо будет избавиться от наивной музыкальной шкатулки. Когда наконец в трусах и майке она выглянула в коридор, там никого не было. Их с Бриджит комнаты находились в разных концах особняка: спальня Гас на верхнем этаже восточного крыла, а спальня Бриджит в западном крыле, рядом с комнатой Френсис. Гас предпочла бы, чтобы девочка жила к ней поближе, но, поскольку до последнего времени Гас много разъезжала по своим делам фотомодели и манекенщицы, она согласилась, что Френсис так будет удобнее приглядывать за Бриджит.
Удивляясь необычайной тишине, царившей в огромном доме, Гас начала осторожно спускаться по парадной лестнице в Большой холл, который, несмотря на пышное название, был просторной и очень красивой прихожей с блестящим черно-белым изразцовым полом и элегантной люстрой. Если бы Гас не знала, что Лейк и Лили отсутствуют, она наверняка бы подумала, что они где-то уединились, и обязательно только вдвоем. Близнецы одинаково любили путешествия, искусство и оперу. Каждую осень они непременно посещали Лондон, чтобы присутствовать на главных аукционах фирм «Сотбис» и «Кристис».
Поэтому Гас больше всех удивилась неожиданному появлению Лейка с Лили на благотворительном показе мод. Возможно, они опасались, что их отсутствие будет замечено и подвергнуто критике репортерами светских новостей, ведь речь шла о том, чтобы отметить особый героизм их родственницы. Уорд Макгенри, глава опекунского фонда Феверстоунов, тоже присутствовал на показе, что вполне отвечало замыслам Гас. Более всего для достижения своей цели ей было необходимо заручиться доверием и поддержкой Макгенри.
Отдаленные звуки голосов долетели до Гас, и она задержалась на ступеньках. В кухне стоял небольшой телевизор, который иногда включала Френсис, но разговор скорее слышался из огромного Бального зала, превращенного Феверстоунами в галерею для коллекции своих картин.
Гас спустилась ниже, но могла разобрать лишь отдельные слова из разговора двух мужчин. Похоже, они говорили об охранной сигнализации, что было вполне понятно, учитывая ценность собрания. Они говорили что-то о микроволновых детекторах, сенсорах и скрытых системах предупреждения.
Голоса стали громче, и Гас поняла, что, беседуя, мужчины обходят зал и постепенно приближаются к дверям.
– У вас только в одном этом зале произведений искусства примерно миллионов на тридцать – сорок, – сказал один из собеседников.
Гас схватилась за перила, чтобы не упасть. Сердце билось так сильно, что казалось, разорвет грудь Она узнала бы этот голос из тысячи других. Тут не могло быть ошибки. Он принадлежал человеку, которого, по ее предположению, она оставила лежать на дне залива Скорпионов.
Он выжил. И не только выжил, но и беседовал с кем-то в ее доме. Но с кем?
По-прежнему держась за перила. Гас спустилась с лестницы и бесшумно приблизилась к дверям галереи в конце холла.
Двойные двери зала были слегка приоткрыты, и возле картины Ренуара она увидела Лейка и рядом мужчину, который стоял к ней спиной. Она разглядывала его темно-синий смокинг и брюки цвета хаки, широкий разворот плеч и короткую военную стрижку темных волос.
– Господи, – только и сумела выдохнуть Гас, увидев подтверждение своим самым страшным опасениям.
Она чуть было не бросилась к телефону, чтобы вызвать охрану и приказать выгнать его отсюда, но не решилась. Он мог разрушить все ее планы одним простым вопросом: «Вы, Лейк, конечно, знаете, что ваша сестра сама организовала свое похищение?»
– Удивляюсь, как это Гас забыла сказать вам, что я специалист по системам сигнализации, – говорил Кэлгейн Лейку. – Как это ни прискорбно, но я должен вас огорчить. Ваше собрание подвергается большой опасности. Ваши охранники недостаточно бдительны. Я сказал им, что я из ФБР, и они привели меня сюда чуть ли не за ручку.
Лейк был одновременно удивлен и озадачен.
– Разве вы не сказали им, что являетесь членом нашей семьи? Мужем Августы?
Джек рассмеялся:
– Я подумал, они мне не поверят, потому что Гас со мной не было. И что вообще я мог им сказать? Что мы с ней потеряли друг друга в аэропорту и я опоздал на обратный рейс? Сомневаюсь, что они бы мне поверили, тем более что это правда.
Джек был само дружелюбие.
– Кроме того, я хотел провести небольшой опыт. Гас рассказала мне о бесценном семейном художественном собрании, и, признаюсь, я решил проверить, насколько надежно оно охраняется.
– Пожалуй, охранники действительно проявили некоторую небрежность, – согласился Лейк, – но галерея имеет самую современную сигнализацию.
– Но это не значит, что она безукоризненна.
Скульптура работы Родена, украшение коллекции, стояла посреди зала в стеклянной витрине. Джек повернулся к ней, чтобы примером подкрепить свою мысль, заметил Гас и тут же взглядом послал ей сообщение: «Я жив-здоров, крошка, и скоро до тебя доберусь».
Он не сказал ни слова вслух. Его кивок ей был почти незаметным, но мрачное веселье в его взгляде не обещало ничего хорошего. Похоже, он знал, что она давно стоит за дверью, подслушивая их разговор. Холодный ужас охватил ее при мысли, что он с самого начала разгадал ее планы, включая неуклюжую попытку навсегда избавиться от него. Интересно, скольких людей он еще сумел провести?
Гас спряталась за дверь до того, как Лейк успел ее заметить, но ее сердце продолжало сильно биться. Пытаясь вернуть самообладание, она поспешила к лестнице наверх. Гас не имела никакого представления о том, как ей следует себя вести. Она даже не успела переговорить с Робертом, но две вещи были ей ясны: Кэлгейн опасен еще больше, чем прежде, а она все так же находится во власти его чар. Этот кошмарный тип мог причинить больший ущерб взглядом своих темных глаз, чем другие мужчины с помощью рук, рта и языка, вместе взятых.
По пути к себе в комнату Гас пылко поклялась, что не позволит Джеку испортить ей жизнь только для того, чтобы ублажить свое мужское эго. Ее безуспешные попытки остановить его окончились ничем, и теперь у нее не оставалось другого пути, как довести игру до конца. Если она не сможет с ним поладить, придется искать другие, более радикальные средства.
Роберт договорился о ее похищении, возможно, он сумеет договориться и об услугах наемною убийцы.
От тревоги и беспокойства Гас плохо соображала, она еле добралась до дверей своей спальни и, шатаясь, вошла в комнату, полную солнечного света. Но больше всего ее приводил в смятение тот факт, что
