дома и заставил носить на глазах повязку, чтобы тот ничего не видел. Ему также было приказано всякий раз, прежде чем начать говорить, вслух произносить заповедь о необходимости почитать отца и мать. Но Лейк всегда подозревал, и это было хуже всего, что Лили решилась на предательство, чтобы лишить брата отцовской любви и самой занять его место. И хотя из этого ничего не вышло, он так и не сумел простить сестру.
– Зачем ты закрываешь дверь? – раздраженно спросил он.
– Мне надо переодеться. Ты не против? Мы договорились с Уордом пообедать в клубе.
Лейк отступил назад, дверь закрылась, и в тот же миг он изо всех сил ударил в нее кулаком. Дверь с шумом распахнулась, и от сотрясения одна из серебряных безделушек Лили скатилась с книжной полки.
Испуганный возглас сестры доставил Лейку особое удовольствие. Право, время от времени следовало ставить на место эту самоуверенную особу. Конечно, ничего из ряда вон выходящего, а лишь маленькое напоминание о том, кто из них двоих главный. Лили никогда прежде не оспаривала его претензий на старшинство. Поэтому он не мог понять, почему она не хочет, чтобы он занялся возникшей в семье проблемой. Он всегда все брал на себя, разве не так? Все трудности с Джиллиан, возня с ребенком, все это легло на его плечи, и эти проблемы он благополучно разрешил.
Лейк поймал и остановил дверь, когда она едва не ударила его.
– Сегодня утром детектив сообщил мне кое-какие интересные новости. Похоже, кто-то покушается на жизнь Джека Кэлгейна. Наша очаровательная Гас тоже сделала несколько таких попыток, хотя непонятно зачем.
– Мне, например, ясно, почему я желаю его смерти, – объявила Лили.
Лейк колебался, стоит ли открывать ей всю серьезность обстоятельств. Он догадывался, что Лили что- то замышляет, возможно, у нее есть свой собственный план. В таком случае ее вмешательство могло только навредить.
– Берегись, Лили, – посоветовал он, понизив голос до шепота, чтобы никто не мог их подслушать. – Не совершай необдуманных поступков. Вообще ничего не делай. Если Джек Кэлгейн именно тот, за кого я его принимаю, тогда нашей семье грозит очень серьезная опасность. Все мы уязвимы, и, возможно, Гас больше всех.
Он отметил, что понимание появилось в зеленоватых, как море, глазах сестры, а вместе с ним и страх.
– Боже мой, Лейк, что ты говоришь? Что он знает о Джиллиан? Что он знает о…
– Тише. Да, боюсь, что он в курсе дела.
Лили беспокойно играла брошью.
– Гас что-нибудь знает об этом? Может, она поэтому хочет от него избавиться?
– Мне неясно, что она знает и чего не знает. Сведения детектива пока очень отрывочные. У Гас с Робертом Эмори, помимо деловых, были и другие отношения, но явился Кэлгейн, и все пошло кувырком. Это Гас и Эмори должны были пожениться, а не Гас и Кэлгейн. Детектив пока не может выяснить, почему так случилось, что она вместо Роберта вышла за Кэлгейна, но он считает, что Кэлгейн что-то знает о ней.
– Ты хочешь сказать, что Кэлгейн шантажирует Гас? Тогда у Роберта тоже есть причина желать его смерти? Ведь он выступает в роли обманутого любовника.
– Да, кстати, пока мы говорим о любовниках… Тебе известно, где сейчас Гас?
– Да. Тебя ждет большой сюрприз, Лейк. – Лили неуверенно улыбнулась. – Френсис сказала, что они втроем отправились на пляж: Гас, Джек Кэлгейн и Бриджит.
– Они взяли с собой Бриджит?
Лейку было наплевать, что Гас с мужем делали в конюшне.
Они могли сколько угодно заниматься любовью, но последняя новость ему не понравилась. Он не мог больше ждать. Пришло время действовать.
Глава 23
Для усталых, утомленных городской жизнью людей калифорнийский Венис-Бич был одновременно и ярмаркой, и карнавалом.
Бетонное шоссе, изгибающееся вдоль берега лежащего в штиле океана, было, как обычно, переполнено загорелыми людьми, но не океан и не туристы сделали знаменитым этот пляж, а многочисленные бродячие актеры: жонглеры, фокусники, клоуны и эквилибристы, специализирующиеся на велосипедных трюках.
Глаза разбегались при взгляде на шумную, бурлящую толпу. Роллеры выделывали немыслимые номера на роликовых коньках, акробаты ходили на руках, но больше всего народу собралось у «Королевства колбас и сосисок» Джоди Марони. Дразнящие аппетитные запахи неслись из его кухни, поднимались от его гриля, в том числе аромат особенно популярной марокканской колбасы из ягненка, сдобренной пикантной смесью апельсина, чеснока и тмина. Почти у самой линии прибоя, под тентом, аккордеонист наигрывал веселые польки, но самым большим успехом пользовался аттракцион, где сжатый воздух, вырываясь наружу через небольшие незаметные дырки в асфальте, ко всеобщему восторгу, вздымал вверх дамские юбки. По всей набережной продавали с тележек дымящиеся горячие сосиски, пушистые облака сахарной ваты и мороженое всех цветов радуги. Один из уличных торговцев, снабженный похожей на дирижерскую палочкой, обещал с помощью электрошока излечить вас от всех болезней, начиная от мигрени и кончая чрезмерным сексуальным аппетитом. В длинной очереди к нему явно не было никого, кто бы страдал каким-то более серьезным заболеванием, чем солнечный ожог.
Сегодня Джек, Гас и Бриджит тоже толклись среди любопытствующей густой толпы. Поездка на пляж была идеей Джека, она пришла ему в голову во время их заключения в шорной.
– Если мы когда-нибудь выберемся отсюда, – пообещал он ночью Гас, – я отвезу тебя на Венис-Бич попробовать чего-нибудь из кулинарных фантазий Джоди Марони.
Когда утром Дэниел нашел их и выпустил из конюшни, Джек выполнил свое обещание. Не прошло и получаса после их освобождения, как, надев купальные костюмы под джинсы и майки, они с Гас уже садились в его джип. Он сказал Гас, что ее «мерседес» совсем не пляжный автомобиль, но не успели они отъехать и мили от дома, как Джек остановил машину.
– Бриджит, – не сговариваясь, произнесли они хором и посмотрели друг на друга.
– Давай возьмем ее с собой! – воскликнула Гас.
Джек на секунду заколебался. Он чувствовал себя меченым человеком и боялся подвергнуть опасности ребенка. Тот, кто следил за ним, не собирался предоставлять Джеку Кэлгейну день отдыха. Но желание хотя бы несколько часов пожить нормальной жизнью и энтузиазм Гае в конце концов победили его опасения.
– Бриджит будет в восторге, – сказал он, поворачивая обратно к дому.
Джек оказался прав. После продолжительных уговоров они все-таки убедили Бриджит не надевать на пляж ее новый костюм для «Лебединого озера», а ограничиться хотя бы раз тем, что Гас назвала «обычной одеждой, какую носят дети». С печальным видом Бриджит облачилась в красное с белыми цветочками платье, но по мере приближения к пляжу ее настроение сильно повысилось, и она перестала дуться.
– Пожалуй, нам следовало разрешить ей надеть пачку, – сказал Джек, оглядевшись вокруг. Он показал Гас на группу тинейджеров с торчащими во все стороны разноцветными волосами и странными украшениями в самых немыслимых местах. – Это сумасшедший дом. Спящая красавица была бы тут очень кстати.
Но Гас была слишком занята, смазывая открытые места тела защитным кремом от загара, и не обратила на подростков никакого внимания. Она сняла с себя одежду в машине и осталась в купальном костюме тигровой расцветки, добавив к нему шифоновую юбку под цвет. Самым важным для нее сейчас было спасти плечи и руки от обжигающего июльского солнца. Она намазала кремом и Бриджит, хотя та сморщилась от отвращения. Один Джек отверг ее заботы, видимо, чувствуя себя слишком взрослым для подобного рода нежностей.
– Хочешь, чтобы тебе воткнули палку? – шепнул он на ухо Гас, когда Бриджит отправилась обследовать торговые стенды.
– Мне уже воткнули, – рассмеялась Гас. – Прошлой ночью.
