— Следующее, пожалуйста, — просила Жози.
— Надеюсь, ты не собираешься примерить все платья в магазине, Жози? — спросила Антония.
— Конечно, собираюсь. Ведь бал — мой единственный шанс сыграть роль принцессы.
— Ну, тогда я отведу тебя в магазин, где ты обязательно найдешь то, что нужно, — предложила Тони.
Этот магазин торговал в основном вечерними платьями, но оказался умопомрачительно дорогим. Когда Тони предъявила кредитную карточку Карло и сообщила, указывая на Жози, что хочет приобрести для нее бальное платье, продавец принял молодую красавицу за дочь графа Нордоньи.
— Графиня Нордонья, я глубоко польщен тем, что вы решили купить платье у нас. К вашему балу готовится вся Венеция! Che onore![11]
Жози и Франческа переглянулись. Мулатка вскинула брови и надменно произнесла:
— Да. Я пригласила всех друзей, поэтому, разумеется, мне нужно самое лучшее платье из тех, что у вас есть.
Продавец, ничего не заподозрив, проворно скрылся за полками и вскоре вернулся с красивым белым платьем. Жози бросила на платье презрительный взгляд.
— Слишком блеклое и неинтересное, — проговорила она, старательно скрывая свой протяжный багамский акцент.
— Но графиня… вас впервые представят обществу, таков обычай…
— Покажите мне что-нибудь красное.
— Но, contessina, вы же не хотите на первый бал…
— Красное, — потребовала Жози.
Ошеломленный продавец исчез и вскоре появился снова с шелковым малиновым платьем и с опаской предложил его вниманию Жози. Глубокий тон подчеркивал красоту смуглой бархатистой кожи девушки. Покрой платья был романтичным и смелым, плотно облегающий лиф декорировала гофрировка вокруг декольте, широкие рукава сужались к запястьям.
— О, Франческа! — воскликнула Жози, вмиг позабыв, что ввела в заблуждение продавца. — Ну разве не потрясающе? — Она держала платье перед собой на вытянутых руках. — Я никогда не видела ничего подобного!
Продавец, насторожившись, посмотрел на нее так, словно боялся, как бы она не украла этот наряд. Он даже попытался завладеть платьем, но Тони остановила его. Платье оказалось немного дороже, чем она рассчитывала. Впрочем, Карло не давал никаких указаний на этот счет. Однако Тони, увидев, как Жози кружится в обновке перед зеркалом, не решилась отказаться от платья. Покупку завернули и отправили к гондоле.
Девушки вышли из магазина с вновь приобретенным чувством собственной значимости. Франческа задержала взгляд на дорогих туфлях из крокодиловой кожи, выставленных в витрине, но Жози потянула ее к киоску с мороженым. Стоило им взять в руки рожки шоколадного мороженого, как элегантные молодые дамы превратились в прежних девчонок.
Антония встревоженно взглянула на часы. В гондоле Нордоньи их ждал сам Эмилио, а она знала, что дворецкий неодобрительно относится к страсти женщин бегать по магазинам. Она попросила Франческу и Жози поспешить к причалу, где они и нашли крайне недовольного Эмилио.
При взгляде на по-детски восторженные лица девушек дворецкий смягчился. К тому же он понимал, что Франческе и Жози уже не удастся проявлять на людях свои дружеские отношения. В палаццо слухи разносятся быстро, и Эмилио знал, что Карло довольно бестактно представил Жози как горничную Франчески и ее компаньонку. Дворецкий сочувствовал девушке. Когда-то, хотя с тех пор прошла целая вечность, их с графом тоже связывала дружба.
Жози обнимала Франческу за плечи, словно они все еще в Нассау. Ни одна из них ни о чем не догадывалась. Жози скоро узнает свое место, и таких развлечений, как сегодняшний поход за покупками, ей больше не видать. Так пускай пока радуется прогулке.
Жози, с восторгом предвкушая первую в жизни поездку в гондоле, бросилась к причалу и бесстрашно забралась в изящно изогнутую лодку. Франческа взошла на борт вслед за ней, вручив пакеты с покупками Виери — слуге из палаццо, служившему у Карло гондольером.
Гондола легко заскользила по каналам. Антония указала вперед, туда, где виднелась знаменитая церковь Санта-Мария делла Салуте.
— Посмотрите-ка! Все эти люди перед церковью снимают фильм. Правда, замечательно?
У причала перед церковью эпохи Возрождения стояло множество лодок: это зеваки собрались поглазеть на съемки. У самой кромки воды громоздились какие-то странные высокие подмостки и леса. Вдоль пристани расставили огромные кинокамеры, по лесам карабкались рабочие, монтируя освещение. Актеры в костюмах восемнадцатого столетия слонялись без дела перед церковью, а бесчисленные ассистенты и рабочие тщетно пытались закрыть воду зеленым раздувающимся полотном.
— Для киношников настоящая вода, видите ли, недостаточно хороша, — заметила Тони.
Сверху, с помоста, коренастый мужчина с энергичным морщинистым лицом то и дело отдавал в мегафон какие-то команды. Антония объяснила, что это один из ведущих итальянских кинорежиссеров приехал в Венецию снимать костюмированный фильм о Казанове. Режиссер собрал интернациональный коллектив актеров, среди которых было и несколько звезд мировой величины.
— Вы только взгляните на эти костюмы! — воскликнула Жози. — Ничего удивительного, что канал битком забит лодками.
— Кто эта красавица? — Франческа указала на безупречно сложенную актрису в очень декольтированном платье.
— Это Надя Балдини. Ты наверняка о ней слышала. Она самая знаменитая итальянская актриса после Софи Лорен. — Тони кивнула в сторону высокого блондина, стоявшего к ним спиной. — А этот артист играет Казанову. Когда он обернется, ты его сразу узнаешь.
Виери ухитрился провести лодку вперед, и они оказались так близко к подмосткам, что, едва блондин обернулся, Франческа увидела поразительно красивого голубоглазого мужчину. Схватив Жози за руку, она взволнованно воскликнула:
— Это же Джек Уэстман!
Жози, взвизгнув, бросилась к корме, Франческа последовала за ней, и они чуть не перевернули гондолу.
Эмилио потерял равновесие, но все же удержался на ногах и тихо пробормотал проклятия. Франческа и Жози привлекли едва ли не большее внимание публики, чем съемочная группа.
— Кто бы подумал, что мы увидим самого потрясающего мужчину Америки, и где же — в Италии! — изумилась Жози.
— Просто не верится, — вздохнула Франческа. — Это и в самом деле он. Виери, подвезите нас поближе! Быстрее!
Внезапно обе девушки умолкли. Тони поняла, в чем дело: Уэстман заметил их и ответил им таким же пристальным взглядом! Жози приняла самоуверенный вид, а Франческа зарделась от смущения. Уэстман смотрел так напряженно, что казалось, его взгляд гипнотизировал ее.
Гондола между тем продвигалась вперед вдоль помоста, стараясь выбраться из пробки. Тони понимала, что Виери хочет поскорее увезти их от церкви, но это было не в его силах.
Во взгляде американца чувствовалось такое странное напряжение, что Тони занервничала и натянуто рассмеялась. К счастью, Эмилио пока ничего не заметил. Сосредоточившись на маневрах Виери, он не видел, как беззастенчиво пялится актер на дочь графа.
Указав на гондолу, Уэстман крикнул режиссеру:
— Паоло! Посмотри на блондинку! Это же как раз то, что тебе нужно для сцены в церкви! Та самая мадонна, которую ты ищешь.
Услышав это, Эмилио поднял глаза и вспыхнул от гнева так, словно незнакомец оскорбил его собственную дочь.
— Виери! Presto![12]
Режиссер бросил взгляд на молодую женщину в гондоле и прищурился, как будто смотрел на
