Казалось, его руки обещали безопасность, убежище, защиту.
— Здесь больно?
— Нет. Если я убегу, он заберет сына.
— А если вы возьмете мальчика с собой?
— Он пустится в погоню, настигнет и убьет меня.
— Здесь вы что-нибудь чувствуете? Даже во Франции?
— Здесь немного побаливает, как от синяка. Да, даже там. — Интересно, Филипп что, хочет, чтобы она убежала от Али к нему? Боже, если бы это было возможно!
— Покашляйте, пожалуйста. Хорошо. А если вы с сыном исчезните?
— Я не поняла вас.
— Можно уехать далеко отсюда. Стать другим человеком. Это возможно, у меня хватит денег на это.
— Я повторяю, что он устроит на нас охоту. Вы не имеете ни малейшего представления об этих людях.
Филипп склонился, рассматривая швы на лбу Амиры.
— Прекрасно заживает. Шрам как от маленькой царапины.
— Я не думаю, что в ближайшее время он осмелится на что-нибудь подобное.
— Я тоже на это надеюсь. Но вам все равно надо бежать отсюда. Я постараюсь что-нибудь придумать, подумайте и вы над этим.
— Прошу вас, не надо. Вы не сможете мне помочь. Не надо даже пытаться.
— Я ваш лечащий врач, ваше высочество. Забота о вашем здоровье — мой долг.
— Вы не понимаете, какая опасность будет вам угрожать.
— Очень даже хорошо представляю. — Он отошел от ее кровати. — Наша больная идет на поправку, — сказал Филипп по-арабски. — К тому же она прекрасно говорит по-французски.
— Бог не оставит госпожу своими милостями.
— Я в этом не сомневаюсь. Ну что ж, ваше высочество, я оставляю вас в надежных руках доктора Коньяли. Следуйте его указаниям. Я посмотрю вас еще раз, как только представится возможность приехать в аль-Ремаль.
— Когда это произойдет, доктор?
— Я приглашен на празднование пятидесятилетия правления его величества. Разве я не говорил вам об этом?
Сердце Амиры радостно забилось. Празднование пятидесятилетия восшествия короля на престол должно было состояться меньше чем через два месяца. Предполагалось, что торжества продлятся шесть дней.
— Мне будет очень приятно увидеть вас, доктор.
Их взгляды встретились.
— Берегите себя, ваше высочество. Au revoir[4].
— Au revoir.
Уходя, Филипп похвалил усердие Рабии, чем вогнал в краску добросовестную медсестру.
— Естественно, он будет нашим гостем, — заявил Али. — Это самое меньшее, что я могу для него сделать. Он спас тебе жизнь и уехал так быстро, что я не успел его как следует вознаградить.
— Может быть, ему будет привычнее в одном из новых отелей, — возразила Амира неожиданно для самой себя.
Али отмахнулся от слов жены.
— Все гостиницы города забиты до отказа. Я, конечно, могу найти для него номер, но зачем?
Али был прав. На пятидесятилетие прибыли многие коронованные особы Ближнего Востока и множество почетных гостей из Европы и Америки, а чтобы пересчитать первоклассные отели аль-Ремаля, хватило бы пальцев одной руки. Сотням гостей придется рассчитывать только на частное гостеприимство. Почему Амире так не понравилась идея принимать Рошона в собственном доме? Ведь в госпитале она была готова отдать все на свете, лишь бы он был рядом с ней хотя бы еще неделю. Может быть, ей что-то почудилось в тоне Али, какой-то скрытый смысл, намек на какую-то двусмысленность.
— Как бы то ни было, все уже устроено, — сказал Али. — Я звонил ему час назад, и доктор принял мое приглашение.
Амира ухитрилась сохранить на лице безразличие. Муж подошел к ней, и Амире стоило больших усилий не содрогнуться от отвращения, когда Али дотронулся до ее лба, словно хотел пощупать, нет ли у жены жара. По ее телу поползли мурашки.
— Ты хорошо себя чувствуешь? Сможешь ли ты проследить за переездом в наш дом на время праздника? Боюсь, что я буду слишком занят другими делами.
— Не волнуйся, я прекрасно себя чувствую.
Расположенный у древнего оазиса к югу от города большой дом был очень красив. Как и другие младшие члены королевской семьи, Али и Амира освобождали дворец на время праздников для важных гостей. Например, в спальне Амиры должна была жить супруга президента Соединенных Штатов.
— Я приказал слугам все приготовить уже сегодня днем, — сказал Али. Он посмотрел на часы. — Мне сегодня предстоит столько беготни. Если что-нибудь понадобится, немедленно оповести меня. Во дворце будут знать, где меня найти.
— Хорошо.
— Не переутомляйся.
— Не буду.
Улыбнувшись, Али вышел.
«Искренна ли его улыбка?» — подумала Амира.
Внешне Али превратился в самого заботливого мужа в аль-Ремале, но это уже не имело никакого значения. Что бы он ни делал, Амира оставалась совершенно равнодушной к мужу.
Даже если бы тысяча ангелов в один голос уверяли ее, что Али изменился, им бы не удалось убедить Амиру в истинности своих слов.
Первые несколько недель после ее выписки из больницы стали для Амиры временем передышки. От нее ничего не требовалось, только выздороветь и окрепнуть. При этом Амира была постоянно окружена женщинами: свекровью, золовками, кузинами, подругами, служанками, многих из которых она едва знала.
Все эти женщины считали своим долгом при встрече сказать что-нибудь об ужасной аварии, с тем чтобы потом ни разу о ней не упомянуть. Они не отвечали на вопросы Амиры о подробностях катастрофы, ссылаясь на то, что о страшном происшествии надо как можно быстрее забыть. Впрочем, она не задавала вопросов и ничего не забыла: ни человека, убитого ночью в Александрии, ни избиения, ни тем более своих предчувствий относительно будущих отношений Али и Карима. По мере того как возвращались силы, крепло ее решение бежать.
Амира выздоравливала, и толпа нянек постепенно таяла. Это только ее радовало: ей нужен был теперь покой, немного одиночества, чтобы отдохнуть от сочувствия, которое раздражало ее, как запах дыма от горевших свечей. Амира больше не нуждалась в жалости.
Теперь она бесплодна, как земля пустыни. Ей двадцать два года, но вся жизнь в прошлом, после случившегося у Амиры больше нет будущего. Сточки зрения окружавших ее женщин случившееся означало гибель самого существенного в Амире, и женщины, выражая сочувствие, втайне радовались, что их миновала чаша сия.
Али прекратил свои сексуальные домогательства. Амира не представляла себе, что станет с ней, если муж снова предъявит свои права. Конечно, можно разыграть удовольствие или просто отказаться и заодно удостовериться, насколько истинна доброта, которую напустил на себя принц Али аль-Рашад. А если он оставил ее в покое надолго или даже навсегда? Может быть, он понял, какое отвращение внушает жене своими прикосновениями, или она сама оттолкнула его своим бесплодием?
Несколько дней назад Амира случайно подслушала, как Фаиза громогласно заявила, что Али должен взять себе другую жену. И, конечно, Али так и поступит. Никто не упрекнет его за это, более того, его не
