прическу. Она намеревалась взять с собой и Кристиан, но Кристиан хотелось лишь одного — играть в теннис. Она жила как в раю — играла на прекрасном корте новой металлической ракеткой Стюарт, которую та охотно дала ей напрокат. Стюарт не любила теннис.
Благодаря длинным ногам, мощному броску, юной энергии и острому зрению Кристиан очень скоро выросла в сильного игрока. Ее Марджи по магазинам не возила. Вместо этого они ездили в теннисный клуб, где Марджи познакомила Кристиан с несколькими молодыми людьми.
Изабель завидовала Кристиан. Ей тоже хотелось расслабиться, поиграть в теннис, развлечься, но другой, целеустремленной частью своего существа она сознавала, что времени для этого нет. Она должна быть готова в любой момент, как только представится шанс.
Наблюдая за дамами в салонах красоты, у Гуччи и в других фешенебельных магазинах, Изабель поняла: для того чтобы иметь успех в Лос-Анджелесе, надо быть худощавой, загорелой и по крайней мере выглядеть богатой. Каждый день она критически осматривала себя, раздевшись догола. Слишком она пышная и слишком бледная.
Она села на диету из мяса, фруктов и овощей, стала регулярно заниматься физическими упражнениями, проводила строго дозированные промежутки времени на пляже. К концу второй недели она сбросила пять фунтов, пышные бедра похудели, стали твердыми и упругими, а тело покрылось ровным золотистым загаром.
В свое время все и свершилось. В третью субботу их пребывания в Лос-Анджелесе Марджи устроила прием в честь ее и Кристиан, на котором Изабель познакомилась с Дэвисом Уиттэкером.
Стюарт была влюблена в Дэвиса. Но он практически никогда не бывал у них в доме и никуда не приглашал Стюарт, и из этого Изабель сделала вывод, что он не отвечает ей взаимностью.
— Он совершенно холодный, — призналась однажды Стюарт. — Даже ты скоро это поймешь, — добавила она, скорее для того чтобы произвести впечатление на Изабель. — Вообще-то он уже старый. Ему двадцать шесть. Он побывал во Вьетнаме. Окончил юридический факультет Йельского университета. Все считали, что он станет партнером в отцовском бизнесе в Харфорде, но он и слышать не хотел о том, чтобы работать в какой-то старой замшелой фирме, существовавшей еще до Рождества Христова. Так что вместо этого он приехал в Лос-Анджелес и занялся шоу-бизнесом. Отец его был вне себя. Пригрозил, что лишит Дэвиса наследства. Можешь себе представить? — Стюарт затянулась зажатой в зубах сигаретой с марихуаной. — Старый болван! Дэвис всю жизнь мечтал работать в театре. Еще со школьных лет с ума сходил по сцене. Родители все-таки ужасные кретины! — Она протянула Изабель влажный коричневый окурок. — На, хочешь затянуться?
— Нет, спасибо.
— А знаешь, ты все-таки страшная мещанка.
Изабель перевернулась на спину. Тщательно смазала живот гавайским маслом с соком алоэ. Двадцать минут на спине, потом она снова перевернется на живот.
— Мне все равно. Если только тебя это не очень раздражает.
— Да нет. Это твое личное дело.
За живой изгородью из олеандров слышались удары ракетки по мячу. Кристиан играла с каким-то бронзовым атлетом из загородного клуба. Кажется, она побеждала.
Изабель зевнула. Под ярким горячим солнцем ее начала одолевать дремота. Глаза сами собой закрывались.
— Дэвис — актер?
Она задала этот вопрос скорее из вежливости. Друзья Стюарт ее мало интересовали. Все ужасно скучные и так похожи друг на друга.
— Да нет, что ты! — Стюарт сделала глубокую затяжку. — М-м-м-м! А-а-а-ах! Чудная травка! Ты уверена, что не хочешь попробовать? Не передумала? Ну, как знаешь… Но ему бы следовало быть актером. Он потрясающе выглядит. — Стюарт подползла вместе с надувным матрасом к самому бассейну, опустила ногу, поболтала ею в воде. — О Господи, как бы мне хотелось заняться любовью с Дэвисом Уиттэкером. Готова поспорить, он потрясающе хорош в постели. Иза, ты принимаешь таблетки?
— Нет.
— А зря. Я принимаю их регулярно уже три года…
А он высокий, и у него такое большое тело. И такие глаза… Такие, знаешь, как бы задумчивые. С сонными веками. Понимаешь, о чем я говорю?
— Какого цвета?
— Что? Да не знаю. Кажется, карие. Но очень сексуальные.
— Здорово, — пробормотала Изабель, почти засыпая. — Так чем же он все-таки занимается? Ты сказала, он не актер?
— Он агент. Разыскивает таланты. Только подумай!
Выглядеть так, как Дэвис, и помогать другим, вместо того чтобы…
Изабель моментально проснулась.
— Я думаю, ты увидишь его в субботу на вечеринке, — сказала Стюарт. — Если он придет, конечно.
Дэвис Уиттэкер уже совсем было решил не приезжать. Ему не хотелось видеть Стюарт, которая ему очень не нравилась. Ее невежественная болтовня, подражание жаргону хиппи выводили его из себя. И английские гости Марджи его тоже не интересовали. Наверняка какие-нибудь приторные наивные толстушки с пастельной косметикой на унылых лицах.
И все-таки он приехал. В основном из-за того, что сидел без денег и не упускал случая поесть за чужой счет.
За хороший обед он будет вежлив с девушками из Англии и даже со Стюарт. Дэвид неохотно тратил деньги на себя.
Экономил даже на еде. Каждый заработанный пенни шел на актерское агентство «Уиттэкер». Он нелегально ночевал в складском помещении позади своего офиса. Кипятил там кофе и разогревал супы на переносной печке.
Список его клиентов — совсем немногочисленных — состоял из новичков, которые не могли найти никого другого, кто бы их представлял, из актеров, присылаемых иногда старым институтским приятелем, ныне работавшим на студии, из тех, с кем другие агентства больше не работали. Таких, как, например, стареющая певица-сопрано, которую теперь приглашали лишь на свадьбы и еврейские празднества. И то если она была трезва. Дэвис позарез нуждался в хороших клиентах. Однако хорошие клиенты в нем, похоже, не нуждались.
И все же Дэвис Уиттэкер оставался оптимистом. Он умел выживать и не в таких ситуациях. Подавлял приступы панического страха, охватывавшего его каждый раз, когда он думал об арендной плате, о хороших костюмах, необходимых для того, чтобы выглядеть преуспевающим молодым агентом. Стискивал зубы и продолжал свое дело. Он не сдастся, он докажет старику, что может справиться сам. Даже если такая жизнь в конце концов погубит его. Иногда, в самые черные минуты, он думал, что так оно скорее всего и случится. В такие периоды ему казалось, что весь мир объединился, чтобы уничтожить его. Но каждый раз что-то случалось, спасая его от полной катастрофы, отодвигая ее еще на один день. Кто-нибудь из его клиентов получал роль в рекламном фильме или в «мыльной опере». Его могли пригласить на какую-нибудь вечеринку, где завязывались полезные связи…
В субботу в половине шестого Изабель вертелась перед сестрой.
— Как я выгляжу, Крис?
Кристиан обернулась. Внимательно посмотрела на сестру.
— Не так, как всегда, — неуверенно ответила она.
— Что это значит — не так, как всегда? Хорошо я выгляжу или плохо?
— Ты выглядишь потрясающе.
Это была правда. Изабель полдня провела в парикмахерской, и теперь ее густые черные кудри с обманчивой естественностью струились по плечам. Но дело не только в прическе, думала Кристиан. Может быть, в новом платье? Очень простом, коротеньком, полотняном, кремового цвета. Да, пожалуй, это благодаря новому платью Изабель выглядит такой блестящей, такой… совершенной.
— Да, — повторила Кристиан, — потрясающе.
— Это хорошо, — небрежно произнесла Изабель.
