даже навестила однажды.
В прошлом году купила для мамы машину. Конечно, для Изабель дело обстоит по-иному…
— А в чем разница?
— Она не… не… ее это не задело.
— Понимаю. А Кристиан?
— О, Крис… Она всегда панически боялась отца. Он ее постоянно мучил, унижал, считал круглой дурой. Называл ее «мисс Посредственность». У нее бывали нервные срывы, и она убегала из дома. Она всю жизнь спасалась бегством. Кристиан и сейчас в бегах.
— Где же она сейчас?
— Если бы я знала. Живет на корабле, где-то в Карибском море, и не дает нам ни адреса, ни телефона.
Неизвестно, как с ней связаться. — Арран коротко рассказала то, что знала о Лудо. — Изабель уверена, что он занимается контрабандой наркотиков.
Отец Дэлвин задумчиво смотрел на нее.
— М-м-м-м… Значит, ты считаешь, что Кристиан — тоже полусумасшедшая. А ты сама, Арран?
— А что я?
— Тебя ведь это тоже задело.
— Что вы имеете в виду?
— Ты сама сказала, что Изабель — единственная из вас, кого это не задело.
— Я так сказала? Я не то имела в виду.
Дэлвин решил не настаивать.
— Скажи, вы с сестрами очень дружны?
— Да, очень.
— Они знают про твою сексуальную жизнь?
Она остолбенела. Даже не могла понять, что ее больше шокировало — то, что священник говорит о сексе, или сама мысль о том, что Изабель и Кристиан могут узнать об этом.
— Нет, конечно!
— Почему?
— Я никогда не смогу рассказать им, Дэв. Никогда!
— Думаешь, они не смогут понять?
Она на минуту задумалась.
— Может быть, они бы и поняли… Но это их так…
— Что? Шокирует? Вызовет отвращение?
— Да… наверное.
— Думаешь, они перестанут тебя любить?
Арран обхватила руками плечи, опустила глаза.
— Да, что-то вроде этого.
На этом разговор прекратился. На время.
Еще один разговор состоялся однажды вечером в приюте. Дэв втирал порошок от блох в крестец Лофтуса, большой немецкой овчарки мистера Фролика. Собака расчесала себя до крови.
— А как вела себя ваша мать, когда отец на вас набрасывался? Она вас защищала?
Арран отрицательно затрясла головой.
— Никогда. Она всегда принимала сторону отца. Защищала только его.
— Защищала?
— Да. Она все для него делала. Он для нее был таким же ребенком, как и мы. Может быть, даже в большей степени.
— Но вас она не защищала. Как ты считаешь, она любит детей?
Арран задумалась.
— Да, наверное. Во время войны она работала в приюте для детей-сирот и во всяких таких обществах, где занимаются усыновлением детей. Пока не вышла замуж.
— Она очень расстроилась, когда вы уехали из дома?
— Думаю, она только притворялась расстроенной.
А на самом деле скорее всего это ее даже обрадовало.
После нашего отъезда отец стал полностью принадлежать ей.
Черный пиджак и брюки Дэлвина побелели от порошка. Он отряхнул их и закашлялся.
— Ну хорошо, давай вернемся к тебе. Ты говоришь, что отец любил тебя больше, чем сестер. Почему?
— Потому что я не бунтовала и не убегала. И еще я писала, как и он в молодости. Он любил повторять, что я одна из всех его понимаю. Он читал мне свои стихи. Рассказывал бесконечные военные истории. Он искренне верил, что все это действительно с ним происходило.
— А почему ты думаешь, что нет?
— Когда я работала в библиотеке, я нашла там старые приключенческие книжки, и в них описывались все истории отца. Он их немного изменил и иногда сбивался, путался, но они все точно были взяты из книг. Он даже некоторые имена оставил.
— Ты не веришь, что он побывал на войне?
Арран покачала головой:
— Не помню, сколько мне было лет, когда я почувствовала, что все это выдумки. Всего лишь его фантазии.
— А что думают твои сестры?
— Они не знают. Я им ничего не говорила.
— Но почему? Разве не лучше все высказать? — Отец Дэлвин отставил баночку с порошком и отпустил Лофтуса. Тот немедленно встряхнулся и поднял целое облако белой пыли. Отец Дэлвин закашлялся, чихнул. — Вот проклятие! Так почему же ты ничего не сказала сестрам?
— Дэв, я просто не могла! Изабель всегда так хорошо к нему относилась. Даже гордилась им. Она бы мне ни за что не поверила. А Кристиан только стала бы еще больше его бояться. Она часто сама бывает на грани.
— Ты очень оберегаешь сестер. Особенно Кристиан.
— Она такая хрупкая.
— Но теперь она, кажется, счастлива.
— Если бы только она рассказала нам, что происходит и где ее найти.
— Может быть, она не хочет, чтобы ее нашли, даже вы. Может, она боится вам довериться.
— Глупости! Крис всегда нам все рассказывала.
— В таком случае… если ты так к ней относишься, почему ты не расскажешь ей и Изабель о себе?
— Но это же совсем другое!
— Разве? Но почему? Или ты считаешь, что твои похождения слишком отвратительны для их деликатного слуха? Я сомневаюсь. Я думаю, ты к ним несправедлива и совершенно напрасно лишаешь себя их поддержки.
Арран молчала.
Дэлвин поднялся на ноги.
— Ну хорошо, Арран, давай пока оставим это. Но ты подумай как следует. В вашей семье полно всяких секретов. И каждый из вас, похоже, оберегает другого.
Вечер выдался трудным для Арран. Она заранее договорилась об интервью с миссис Делани для будущего фильма. Та немедленно пустилась в пространные рассуждения об Иисусе Христе, космических кораблях пришельцев и о двух марсианах, которых якобы каждый день видит у входа в винный магазин на Шестой улице, — А что там, скажите, стоит на улице, рядом с магазином, как не летающая тарелка? — яростно вопрошала миссис Делани, брызгая слюной. — Она только с виду похожа на «бьюик» семьдесят шестого года.
Арран потребовалось немало времени и сил, чтобы успокоить старуху, и сейчас она чувствовала себя совсем выжатой. Они с Дэлвином сидели в маленьком кафе, где было тепло и приятно пахло дымящимся
